— Я вам постоянно повторял: вы не знаете этого человека, — сказал Коллинз. — Никто из вас его не знает.
— Дерек! — Просьба президента не вызывала сомнений.
— Оберегать и защищать, — продолжал Коллинз. — Громкие слова. Тяжелая ответственность. Иногда служение прекрасному идеалу вынуждает совершать очень некрасивые поступки. Но цель оправдывает средства, не так ли? — Он посмотрел на Джэнсона. — Договоримся сразу, святых в этой комнате нет. Но давайте проявим уважение хотя бы к основам демократии. Среди присутствующих есть один человек, прошедший долгий путь, руководствуясь здравым смыслом и элементарными представлениями о демократии. Он верит в идеалы, он настоящий патриот своей страны, и, нравится это или нет, в конечном счете беззаветное служение родине — это его призвание...
— Ну что вы, Дерек, — торжественно проговорил президент Берквист, но было видно, что внутренне он польщен.
— Вообще-то, я имел в виду Пола Джэнсона, — закончил заместитель госсекретаря, поворачиваясь к человеку, сидевшему во главе стола. — И если вы не сделаете то, о чем он просит, мистер президент, вы окажетесь еще большим дураком, чем ваш отец.
— Заместитель государственного секретаря Коллинз, — рявкнул президент, — я с радостью приму вашу отставку!
— Господин президент, — спокойно произнес Коллинз, — а я с радостью приму вашуотставку.
Берквист застыл.
— Проклятье, Джэнсон, вы видите, что вы натворили?
Джэнсон посмотрел на директора Отдела консульских операций.
— Любопытная песня для ястреба, — усмехнулся он. Затем Джэнсон повернулся к президенту.
— Вы наверняка слышали такое высказывание: «Принимайте во внимание, кто именно что сказал». Совет, который вы только что услышали, обусловлен в первую очередь заботами тех, кто его дал, а не вашими собственными. А вы должны подойти к делу с позиции собственных интересов. То же самое относится и к вам, господин государственный секретарь. — Бросив взгляд на беспокойно вздрогнувшего госсекретаря, Джэнсон снова повернулся к президенту. — Как я уже говорил, для большинства присутствующих в этой комнате вы лишь временщик. Они же были здесь до вас и останутся после вас. Ваши личные, насущные интересы на самом деле их мало волнуют. Они хотят, чтобы вы смотрели на все в долгосрочной перспективе.
Берквист молчал. В душе он был прагматиком; ему не приходилось привыкать к холодной, жесткой расчетливости, от которой зависело его политическое долголетие. В сравнении с этой неотъемлемой арифметикой все остальное отступало на второй план. Лоб президента покрылся блестящим слоем пота.
Берквист натянуто улыбнулся.
— Пол, — сказал он, — кажется, мы начали совещание не с той ноты. На самом деле мне очень интересно выслушать ваши соображения.
— Господин президент, — возразил Дуглас Олбрайт. — Об этом не может идти речи. Мы провели такую работу...
— Замечательно, Дуг. Но почему бы вам не объяснить мне, как нейтрализовать то, что сделал Пол Джэнсон? Я пока что не слышал, чтобы кто-нибудь из присутствующих выразил беспокойство по поводу именно этой проблемы.
— Но это же несравнимые величины! — взорвался Олбрайт. — Речь идет о долгосрочных интересах этого геополитического образования, а не о славе администрации второго президента Берквиста! Это же несопоставимо! Программа «Мёбиус» затмевает всех нас. Существует только одно правильное решение.
— А как же насчет... мм... надвигающегося политического скандала?
— Что поделаешь, господин президент, — тихо произнес Олбрайт. — Простите, сэр. У вас неплохие шансы выпутаться из этой истории. В конце концов, именно в этом и состоит большая политика, не так ли? Сократите налоги, начните кампанию борьбы с насилием и сексом в Голливуде, развяжите войну в Колумбии — сделайте то, что требуют от вас избиратели. У среднего американца мозги размером не больше комариных. Но, прошу прощения за прямоту, вы не можетеположить программу «Мёбиус» на алтарь личных политических амбиций.
— Всегда любопытно услышать от вас, Дуг, что я могу и что я не могу, — сказал Берквист, обнимая аналитика за массивные плечи. — Однако, по-моему, на сегодня достаточно.
— Пожалуйста, господин президент...
— Все, Дуг, помолчите, — оборвал его Берквист. — Решения здесь принимаю я. Как раз сейчас я пересмотрел один очень важный вопрос на президентском уровне.
— Я говорю о перспективах глобальной политики, — голос Олбрайта повысился до негодующего визга. — А вас интересует лишь переизбрание на второй срок!
— Это вы совершенно правильно заметили. Называйте меня как хотите, но, пока я президент, события будут развиваться по моему сценарию. — Берквист повернулся к Джэнсону. — Игра ваша, и вы устанавливаете правила, — сказал он. — Я это уж как-нибудь переживу.
— Замечательный выбор, господин президент, — спокойно произнес Джэнсон.
Берквист одарил его улыбкой, в которой сочетались приказ и просьба.
— Ну а теперь, черт побери, верните мне мой второй срок.
* * *
НЬЮ-ЙОРК ТАЙМС
ПЕТЕР НОВАК ОТКАЗЫВАЕТСЯ ОТ РУКОВОДСТВА ФОНДОМ СВОБОДЫ
Миллиардер-филантроп передает свой фонд международному совету попечителей.
Новым директором Фонда Свободы становится Матье Зинсу.
От нашего корреспондента Джексона Стейнхардта:
АМСТЕРДАМ. На пресс-конференций, устроенной в амстердамской штаб-квартире Фонда Свободы, легендарный финансист и гуманист Петер Новак объявил о том, что складывает с себя полномочия директора Фонда Свободы, своего детища, международной организации, которую он возглавлял более пятнадцати лет. Однако его организация не столкнется в будущем ни с какими финансовыми проблемами: великий филантроп объявил о том, что передает все средства фонду, которым отныне будет руководить международный совет попечителей. В этот совет войдут выдающиеся политические и общественные деятели всего мира. Председателем совета станет Матье Зинсу, генеральный секретарь Организации Объединенных Наций. «Моя работа закончена, — сказал Петер Новак, читая заранее подготовленное заявление. — Фонд Свободы превзошел своей значимостью любого отдельно взятого человека. С самого начала мой замысел состоял в том, чтобы передать контроль над этой организацией общественному совету, чья деятельность проходила бы в условиях полной гласности. Теперь, когда работа Фонда Свободы переходит в новую стадию, его основой должна стать абсолютная прозрачность».
Реакция на это событие была в целом позитивной. Некоторые обозреватели выражают удивление, но другие говорят, что уже давно предвидели подобный шаг. Источники, близкие к господину Новаку, предполагают, что недавняя кончина его жены ускорила принятие решения об уходе с поста руководителя фонда. Кое-кто из обозревателей указывает на то, что стремление финансиста к уединенному образу жизни все чаще вступало в противоречия с публичностью — необходимым следствием его работы как главы фонда. Новак обрисовал свои планы на будущее в очень общих чертах, но, по словам его помощников, он собирается полностью отойти от общественной деятельности. «Господа, Петер Новак больше не будет маячить у вас перед глазами», — весело заявил журналистам один из его заместителей. Однако таинственный плутократ давно показал себя мастером неожиданностей, и те, кто хорошо его знает, сходятся во мнении, что полностью сбрасывать Петера Новака со счетов было бы ошибкой.
