Запястьем Джэнсон ощутил слабую вибрацию. Тревожный сигнал альтиметра.
Предупреждение о том, что он приближается к минимальной критической высоте — ниже которой непременно разобьется при приземлении. В учебниках это выражалось не столь драматично: «минимальная высота раскрытия парашюта». Но во время затяжного прыжка с большой высоты этот параметр очень приблизительный; если открыть парашют слишком поздно, земля ударит его с силой тяжело груженого трейлера, мчащегося по хайвэю.
С другой стороны, сейчас Джэнсон находился от точки приземления дальше, чем рассчитывал. Он надеялся раскрыть парашют непосредственно над крепостью. Во-первых, маневрировать в стремительно перемещающихся воздушных потоках значительно труднее с раскрытым куполом. Во-вторых, медленный полет над стенами Каменного дворца сопряжен с риском обнаружения. Гораздо труднее разглядеть в небе крохотный комок, несущийся со скоростью 160 миль в час, чем человека, неспешно парящего под большим прямоугольным куполом.
Риск и так и так. Необходимо принять решение. Без промедления.
Джэнсон покрутил головой, стараясь разглядеть хоть что-нибудь, все равно что, в окружающем сплошном мраке. Впервые в свободном падении он ощутил совершенно непривычное чувство: клаустрофобию.
Это и определило его выбор. Внизу обязательно будет туман. Ни комбинезон, ни черный купол парашюта не будут видны на фоне беззвездного неба. Выгнувшись, Джэнсон перевел тело в вертикальное положение и, нащупав вытяжное кольцо, рванул что есть силы. Послышался легкий шелест плотно свернутого парашюта, разворачивающегося в воздухе, и стропы натянулись. Он ощутил знакомый толчок, его словно подхватили за плечи и под ягодицы. Завывание ветра разом прекратилось, словно кто-то отключил звук с помощью пульта дистанционного управления.
Отбросив вытягивающее кольцо, Джэнсон поднял взгляд, убеждаясь, что купол из черного нейлона раскрылся правильно Он сам с большим трудом различил в кромешной темноте контуры прямоугольника, хотя до него было всего пятнадцать футов. При других обстоятельствах это бы его обеспокоило; сегодня он испытал облегчение.
Вдруг его резко толкнул вбок поток воздуха, и в этом ощущении было что-то материальное, как будто его щекотали. Но пора думать о том, как управлять парашютом; если он пролетит мимо точки приземления, возвратиться назад будет практически невозможно. Джэнсон прекрасно понимал, насколько четкими должны быть его движения: если чересчур отпустить управляющие стропы, парашют приобретет слишком большую горизонтальную скорость.
Индикатор GPS снова замигал, предупреждая о том, что он значительно отклонился от нужного курса.
О господи, только не это!
Барахтаясь в воздушных завихрениях, Джэнсон думал о том, что было хорошо известно и ему, и Катсарису: впереди их ждут гораздо более трудные испытания. Им предстоит бесшумно, никем не замеченными приземлиться во внутренний двор крепости, обнесенный стенами. Малейшая ошибка, совершенная одним из них, поставит под угрозу обоих. Но даже если им удастся безукоризненно выполнить первую фазу операции, останутся тысячи непредвиденных обстоятельств, любое из которых может стать роковым. Если во дворе окажется хотя бы один вооруженный солдат — а это не запрещалось никакими приказами, — они погибли. Операция завершится, не начавшись. И, по всей вероятности, тот, ради кого все это затеяно, также будет немедленно убит. Таково железное правило их друзей-террористов. На операцию по освобождению заложника следует один ответ — уничтожение заложника.
Джэнсон резко потянул за правую стропу. Ему нужно быстро выполнить разворот, пока новый порыв ветра не пронес его мимо цели. Последствия сказались незамедлительно: он почувствовал, как его словно выбрасывает из-под купола в сторону. А большой круглый циферблат альтиметра подтвердил его ощущение: скорость спуска значительно возросла.
Плохо. Он находится слишком близко к земле. Но все же можно надеяться, что он вернулся на нужный курс. Джэнсон отпустил управляющие стропы, позволяя куполу развернуться на все свои двести пятьдесят квадратных футов, обеспечивая максимальное замедление падения. Он мастерски владел искусством маневрирования в воздушных потоках, однако в данном случае непредсказуемость воздушных течений делала бесполезными обычные расчеты. Джэнсон лишь понимал, что он покинул полосу ветров; ему необходимо карабкаться вбок, чтобы вернуться в нее. Как не раз до этого, Джэнсон подергал стропы, определяя направление господствующих ветров, и в конце концов установил, что может извиваться плавным серпантином вокруг основного течения, возвращаясь назад каждый раз, когда его отнесет в сторону. Такое маневрирование требовало от него полной сосредоточенности, так как над поверхностью нагретого океана тут и там беспорядочно поднимались восходящие потоки. Небо над Анурой было похоже на жеребца, упрямо не желающего, чтобы его объездили.
Вдруг у него участился пульс. Впереди в тумане мачтами корабля-призрака показались башни и шпили крепости. Древние стены из белого известняка сияли в слабом свете, пробивающемся сквозь покрывало туч. Увидев открывшийся перед ним вид, Джэнсон испытал легкое потрясение; с того момента, как он шагнул в люк, перед его глазами впервые что-то появилось. Он быстро стянул перчатки и летный шлем и бросил все в океан. Затем мысленно повторил маневр при посадке. Заход поперек ветра. Спуск по ветру. Выход на точку приземления. Касание.
Для того чтобы максимально сбросить скорость приземления, требовалось зайти на посадку строго против ветра. Боковой поток отнес Джэнсона на тысячу футов вправо. Затем он спланировал пятьсот футов по ветру, умышленно пролетев мимо цели. Последние двести пятьдесят футов ему придется преодолевать против ветра. Это был очень сложный, но необходимый маневр. Конечно, можно было бы замедлить поступательное движение, с помощью обеих управляющих строп потянув за углы купола, но при этом обязательно слишком возросла бы вертикальная скорость. Поэтому Джэнсон решил заставить поработать встречный ветер, уменьшив с его помощью горизонтальную скорость.
Он молил Бога лишь о том, чтобы при приземлении в центре внутреннего двора крепости ему не пришлось выполнять резкий разворот, ибо такое движение также могло значительно увеличить скорость снижения. Последние пятнадцать минут спуска должны пройти безукоризненно. Запаса возможностей нет; для ошибки нет места. Высокие крепостные стены исключают возможность планирующего подлета.
Внезапно Джэнсон почувствовал, что воздух стал невыносимо влажным — у него возникло такое ощущение, будто он из морозильника попал в парилку. Его замерзшая одежда покрылась слоем конденсата. Ухватясь за кольца строп, Джэнсон почувствовал, что у него мокрые руки, и ощутил резкий прилив адреналина: нельзя допустить, чтобы стропы выскользнули у него из пальцев.
Отпустив полностью стропы — то есть расправив купол, — он направил парашют на середину двора, который виднелся лишь как что-то черное разных оттенков. Как только у него освободились руки, он отключил приборы на запястье, чтобы свечение циферблатов не выдало его.
Его сердце учащенно заколотилось: он почти у цели. Теперь осталось выяснить, сможет ли он своими влажными, скользкими пальцами выполнить последнее движение.
