* * *
— Не надо их тащить в лагерь, — сказал лейтенант-коммандер Джэнсону. Тот даже сквозь треск грозовых разрядов различил в наушниках слабые звуки хорала. — Я сам к тебе приду.
— Сэр, — ответил Джэнсон, — в этом нет необходимости. Пленники крепко связаны, как вы и просили. Физически они не пострадали, но сейчас они полностью лишены свободы движений.
— Что, не сомневаюсь, потребовало от тебя определенных усилий. Джэнсон, я не удивлен, что ты принял брошенный тебе вызов.
— Теперь транспортировка пленных не представляет никаких затруднений, сэр, — сказал Джэнсон.
— Знаешь что, — ответил Демарест, — отведи-ка их в Лосиный бок.
Лосиным боком американцы прозвали поляну в джунглях, с двумя заброшенными хижинами, в четырех милях от основного лагеря. Несколько месяцев назад там произошла вооруженная стычка, когда американский патруль наткнулся на трех вьетконговцев. В перестрелке один американец получил ранение; все три вьетнамца были убиты. Раненый солдат перековеркал вьетнамское название местности, Ло Сон Бок, в «Лосиный бок», и это название прижилось.
Переправка пленных в Лосиный бок заняла два часа. Когда Джэнсон наконец добрался туда, Демарест уже ждал его. Он приехал в джипе. За рулем сидел его заместитель Том Бевик.
Увидев, что пленных мучит жажда — руки у них были привязаны к туловищу, — Джэнсон поднес им к губам свою флягу, разделив ее содержимое на двоих. Несмотря на страх и потрясение, вьетнамцы с благодарностью принялись жадно хлебать воду. Джэнсон посадил их на землю между хижинами. — Отлично сработано, Джэнсон, — похвалил его Демарест.
— Гуманное отношение к военнопленным в соответствии с требованиями Женевской конвенции, сэр, — ответил Джэнсон. — Если бы только противник следовал нашему примеру, сэр.
Демарест фыркнул.
— Смешной ты какой, совсем как школьник. — Он повернулся к своему заместителю. — Том, ты не мог бы... оказать честь нашим гостям?
Смуглое лицо Бевика казалось вырезанным из дерева, с грубыми щелями под глаза и рот. Нос, узкий и маленький, казался острым, как лезвие ножа. Общее впечатление усиливали неровные полоски загара, похожие на волокна древесины. Движения Бевика были быстрые и уверенные, но не плавные, а какие-то дерганые. Джэнсон не мог избавиться от ощущения, что Бевик марионетка в руках своего командира.
Подойдя к одному из пленных, Бевик достал длинный нож и принялся перерезать веревки, которыми были привязаны к туловищу его руки.
— Пусть им будет поудобнее, — объяснил Демарест.
Вскоре стало очевидно, что Бевиком движут вовсе не соображения удобства. Достав нейлоновый шнур, заместитель командира затянул крепкие узлы на запястьях и щиколотках пленных и закинул его через центральные брусья хижин. Вьетнамцы оказались распяты, растянуты тугими веревками. Они были совершенно беспомощны и понимали это. Сознание собственной беспомощности должно было оказать психологический эффект.
В желудке у Джэнсона заклекотало.
— Сэр... — начал было он.
— Молчи, — оборвал его Демарест. — Просто смотри. Смотри и учись. Все как в старинном правиле: сначала смотри, как делают другие, потом делай сам и, наконец, учи других.
Он приблизился к ближайшему пленному, молодому вьетнамцу, распростертому на земле, и ласково провел ладонью по его щеке.
— Toi men ban. — Похлопав себя по груди, он повторил по-английски: — Ты мне нравишься.
Вьетнамцы не могли оправиться от потрясения.
— Вы говорите по-английски? Если не говорите, это неважно, потому что я говорю по-вьетнамски.
Первый вьетнамец наконец ответил натянутым голосом:
— Да.
Демарест вознаградил его улыбкой.
— Я так и думал. — Он провел указательным пальцем по лбу вьетнамца, по его носу и остановился на губах. — Вы мне нравитесь. В вашем народе я черпаю вдохновение. Потому что вы искренне убеждены в правоте своего дела. Для меня это имеет очень большое значение. У вас есть свои идеалы, и вы будете сражаться до конца. Как ты думаешь, сколько nguoi My ты убил? Сколько американцев на твоем счету?
— Мы не убивать! — выпалил второй пленный.
— Конечно, потому что вы крестьяне, да? — голос Демареста был обильно подслащен медом.
— Мы крестьян.
— И никакие вы не вьетконговцы, правда? Простые, честные, трудолюбивые рыбаки, правильно?
— Dung. Да.
— Но вы же только что сказали, что вы крестьяне?
Пленники смутились.
— Не вьетконг, — с мольбой произнес первый.
— Разве это не твой боевой товарищ? — спросил Демарест, указывая на второго связанного вьетнамца.
— Нет, просто друг.
— А, так, значит, это твой друг.
— Да.
— Ты ему нравишься. Вы помогаете друг другу.
— Помогать друг другу.
— Вам пришлось много страдать, не так ли?
— Страдать много-много.
— Как и нашему спасителю, Иисусу Христу. Ты знаешь, что он умер за наши прегрешения? Ты хочешь узнать, какон умер? Да? Но почему же ты не сказал об этом? Давай я тебе сейчас расскажу. Нет, лучше я тебе покажу.
— Пожалуйста. — Это слово прозвучало как «позалуста».
Демарест повернулся к Бевику.
— Бевик, очень невежливо оставлять этих несчастных парней на земле.
Бевик кивнул, и на его деревянном лице заиграла зловещая усмешка. Повернув деревянный шест, он туже натянул шпагат. Пленные оторвались от земли, повиснув всей тяжестью своих тел на веревках, туго стянувших запястья и щиколотки. Оба вьетнамца застонали.
— Xin loi, — мягко произнес Демарест. — Сожалею.
Им было очень больно, их члены были растянуты до предела, руки вырывались из суставов. Дышать в таком положении было невыносимо трудно; для этого требовалось выгибать грудь и подбирать диафрагму — но такое движение еще больше увеличивало нагрузку на внутренние органы.
Джэнсон вспыхнул.
— Сэр, — резко воскликнул он, — можно вас на пару слов? С глазу на глаз, сэр?
Демарест не спеша подошел к нему.
— Тебе потребуется какое-то время, чтобы привыкнуть к этому, — тихо промолвил он. — Но я не позволю тебе вмешиваться.
— Вы же пытаете пленных, — сжав зубы, произнес Джэнсон.
— Ты считаешь, это пытка? — с отвращением покачал головой Демарест. — Лейтенант первого класса Бевик, лейтенанту второго класса Джэнсону стало не по себе. Ради его же собственного блага приказываю сдерживать его — если потребуется, любыми средствами. Приказ понятен?
— Так точно, сэр, — ухмыльнулся Бевик, направляя свой пистолет Джэнсону в голову.
