Подошла его очередь. Ноэль справился о рейсах на юг. К Средиземному морю. В Марсель. Он хотел выбрать подходящее время для вылета. Кассир сообщила ему, что есть самолет, который приземляется в пяти городах от. Орли до Средиземного моря. Остановки в Ле-Мане, Нанте, Бордо, Тулузе и Марселе.
Ле-Ман. Полетное время до Ле-Мана сорок минут. Учитывая время на поездку машиной, понадобится три с половиной часа. Сейчас без двадцати минут четыре.
— Дайте мне билет на этот рейс, — сказал Ноэль. — Я прибуду в Марсель как раз вовремя.
— Извините, мсье, но есть прямой рейс до Марселя.
— Меня встретят в аэропорту. Нет смысла прилетать раньше.
— Как пожелаете, мсье. Посмотрю, что у нас есть. Вылет через двадцать минут.
Пять минут спустя Холкрофт стоял у выхода на посадку с раскрытой газетой «Геральд трибюн», наблюдая поверх газеты за происходящим в зале. Один из мрачных англичан разговаривал с молодой женщиной, только что продавшей ему билет.
Пятнадцать минут спустя самолет был в воздухе. Дважды Ноэль прошествовал по проходу к туалету, изучая пассажиров. Ничего подозрительного он не обнаружил; никто из присутствующих, кажется, не проявил к нему особого интереса.
В Ле-Мане он подождал, пока прибывшие пассажиры не вышли из самолета. Насчитал семь человек. Вместо них начали приходить другие.
Он схватил свой чемодан с багажной полки, быстро прошел к выходу и спустился на землю по металлическим ступенькам. Прошел в вокзальное здание и встал около окна.
Никто не вышел из самолета, никто его не преследовал.
Часы показывали без семнадцати минут пять. Можно ли в этот час связаться с Хелден фон Тибольт? Основные данные для поисков у него были: имя и место работы. Он прошел к ближайшему телефону и позвонил, благодаря Вилли за французские монеты, которыми тот его снабдил.
На простейшем французском он попросил оператора:
— Пожалуйста, телефон «Галлимар» в Париже... Она была на месте!
— У мадемуазель Теннисон нет на столе телефона, но если вы подождете, кто-нибудь разрешит ей воспользоваться своим телефоном. — Женщина на коммутаторе в «Галлимаре» говорила по-английски лучше, чем большинство техасцев.
В голосе Хелден фон Тибольт, как и у ее сестры, чувствовалась странная смесь португальского и немецкого, но не столь отчетливо. Он уловил в голосе напевность, которую Ноэль так живо помнил в речи Гретхен, только на этот раз в нем не было ни нотки неуверенности. Хелден фон Тибольт — мадемуазель Теннисон — знала, что хотела сказать, и говорила именно это.
— Почему я должна встретиться с вами? Я не знаю вас, мистер Холкрофт.
— Это срочно. Пожалуйста, поверьте мне.
— Я не страдаю от недостатка срочных дел.
— Но ничего подобного раньше не было.
— Как вы нашли меня?
— Люди... люди в Англии, которых вы не знаете, сказали мне, где вы работаете. Но поскольку вы не живете по адресу, который есть у вашего работодателя, я вынужден звонить вам на работу.
— Я им так нужна, что они справлялись, где я живу?
— Да. Это часть того, что я должен вам рассказать.
— Зачем они меня ищут?
— Я расскажу все при встрече. Я обязанрассказать вам все.
— Расскажите сейчас.
— Только не по телефону.
Наступила пауза. Когда девушка заговорила, ее фразы были краткими, точными... испуганными.
— Почему вы хотите видеть именно меня? Что может быть срочного между нами?
— Это касается вашей и моей семьи. Я видел вашу сестру, пытался найти вашего брата...
— Я с ними не разговаривала больше года, — перебила Хелден Теннисон. — Ничем не могу вам помочь.
— Предмет нашего разговора более чем тридцатилетней давности.
— Нет!
— Это касается денег, больших денег.
— Я живу сносно. Мои потребности...
— Не только для вас, -настаивал Ноэль, прервав ее. — Для многих тысяч. Во всем мире.
Вновь повисла пауза. Когда Хелден заговорила вновь, голос ее звучал мягче.
— Касается ли это событий... людей военных лет?
— Да, — пробился он к ней, наконец.
— Мы встретимся, — сказала Хелден.
— Можем мы договориться так, чтобы нас... нас... — Он не знал, как сформулировать фразу, чтобы не напугать ее.
— Чтобы нас не увидели те, кто за нами следит? Да?
— Как это сделать?
— У меня есть опыт. Исполняйте точно то, что я вам скажу. Где вы находитесь?
— В аэропорту Ле-Мана. Я возьму машину и приеду в Париж. Это займет два-три часа.
— Оставьте машину в гараже и на такси поезжайте на Монмартр. К собору Сакрэ-Кер. Войдите внутрь и пройдите в дальний конец к усыпальнице Людовика IX. Зажгите свечку, поставьте ее сначала на одно место, затем передумайте и поставьте в другое. Вас встретит мужчина, который выведет вас наружу, прямо на площадь, к столику одного из открытых кафе. Вы получите инструкции.
— Зачем такие сложности? Не сможем ли мы просто встретиться в баре? Или ресторане?
— Это не ради вашей безопасности, мистер Холкрофт, а ради моей. Если вы не тот, за кого себя выдаете, если вы не один, я не встречусь с вами. Вечером я покину Париж, и вы никогда меня не найдете.
Глава 14
Гранитная средневековая громада Сакрэ-Кер величаво возвышалась в ночном небе. Она была подобна музыке в камне. В огромном пространстве за массивными бронзовыми дверями царил полумрак, мерцающие свечи исполняли симфонию теней на стенах.
Сюда, к алтарю, где он стоял, доносились звуки молитвы «Те Deum Laudamus»
[11]
. Тихо и торжественно пел хор монахов.
Ноэль прошел за алтарь, туда, где были усыпальницы королей. Завороженно глядя на плещущие тени, он двинулся вдоль балюстрады. В рассеянном свете свечей с трудом различались надписи: «Людовик IX», «Людовик Благочестивый», «Людовик Справедливый», «Сын Аквитании», «Правитель Франции», «Вершитель судеб христианского мира». Благочестивый... Справедливый... Вершитель судеб. Что пыталась сказать ему Хелден фон Тибольт? Он бросил монету в ящик для пожертвований, взял тонкую длинную свечу и зажег ее. Следуя инструкции, поставил свечу в подсвечник и тут же переставил в другой, подальше.
Кто-то тронул Холкрофта за руку, крепкие пальцы сжали локоть, и голос откуда-то сзади, из темноты, прошептал ему на ухо:
— Мсье, медленно повернитесь, опустите руки. Холкрофт повиновался. Человек был ростом не выше пяти футов шести-семи дюймов, с высоким лбом и редеющими волосами. На вид чуть более тридцати, приятной наружности, с бледным симпатичным лицом. Если и было в нем что-то особенно приметное, так это одежда, изысканность которой бросалась в глаза даже при скудном освещении.
