— Зачем такие сложности? Один из наших людей справился бы.
— Не думаю. Не втягивай своих друзей. Полковник не должен иметь со всем этим ничего общего.
— Ладно. Мы отправимся в десять часов утра. Из его отеля. Как я его узнаю?
— Не ты его, а он тебя. Только ничего не говори Холкрофту. Не надо лишний раз расстраивать его.
— Хорошо. Позвони, как только приедешь в. Париж.
— В ту самую минуту и позвоню.
— Спасибо, дорогой.
Теннисон положил трубку. Остался последний звонок, прежде чем он сядет в самолет, держащий курс на Берлин. Нет, звонок не Гретхен. Сейчас Теннисону не хотелось говорить с ней. Если действия и поступки Бомонта действительно настолько опрометчивы, насколько казалось с первого взгляда, если в своем безрассудстве он препятствовал делу «Вольфшанце», то все нити, ведущие к нему и через него в Женеву, должны быть уже перерезаны. Трудное решение предстояло принять. Теннисон любил Гретхен, как очень редкие братья любят своих сестер; мир не признает такой любви. Гретхен — умная и чуткая женщина, заботилась о нем, утоляла все его порывы и желания, и никогда ни одно осложнение не омрачило их отношений. Он был полностью свободен и озабочен лишь тем, чтобы выполнить чрезвычайную миссию, возложенную на него. Главное дело жизни. Придется положить всему этому конец. Гретхен, его сестра, любимая женщина, его друг, должна умереть.
* * *
Холкрофт слушал Альтину, потрясенный ее спокойствием и уравновешенностью. Вчера были похороны.
— Ты сделал все, что должен был, Ноэль. Чудесный человек умер глупо и бессмысленно. Все это очень нелепо. Но мы ничего теперь не в состоянии поправить. Поэтому необходимо забыть, поставить на этом крест.
— Но есть нечто, что ты в состоянии сделать для меня.
— Что же?
И Холкрофт рассказал матери о смерти Манфреди — так, как это видели швейцарцы. Старый человек разрушался под бременем боли и страданий, предпочтя быстрый конец продолжающейся немощи.
— Последнее, что он сделал как банкир, — встретился со мной в Женеве.
Минуту Альтина молчала, вспоминая друга, однажды сыгравшего серьезную роль в ее жизни.
— Это так похоже на него — завершить перед смертью дело столь важное для всех нас. Не оставить его для других.
— Но это не все. Кое-что в нашем последнем разговоре касалось тебя. Он сказал, ты поймешь. — Холкрофт вцепился в телефонную трубку и старался говорить как можно тверже и убедительней. Он пересказал матери идею Манфреди о том, что многие помнят, какую роль сыграла эта сильная женщина в жизни Генриха Клаузена: его решение предать рейх — безусловно, дело ее рук. И в этом уверены многие. Холкрофт объяснил матери, что, не исключено, остались фанатики, по сей день жаждущие отмщения. Поэтому старый и верный друг Манфреди не имеет права рисковать: Альтина не должна быть мишенью, она должна исчезнуть, на какое-то время удалиться туда, где ни одна живая душа не сможет ее отыскать. На тот случай, если всплывет имя Клаузена. — Ты понимаешь меня, мама?
— Да, — ответила Альтина. — Он тоже говорил мне об этом. Давным-давно, десятки лет назад. Однажды, теплым берлинским вечером. Он сказал тогда, что они не оставят нас в покое. И оказался прав. Мир полон сумасшедших.
— Так куда же ты уедешь?
— Пока не знаю. Вероятно, отправлюсь путешествовать. Подходящее время для этого, не так ли? Люди чертовски внимательны к смерти.
— Я предпочел бы, чтобы ты отправилась туда, где окажешься вне поля зрения. Всего на несколько недель.
— Это очень трудно. Поверь, у меня есть некоторый опыт в этом деле. Около двух лет после отъезда из Берлина мы с тобой переезжали с места на место. Добрались почти до Перл-Харбора. Активность Бунда не согласовывалась с покоем тех дней, он получал распоряжения с Вильгельмштрассе.
— Я не знал этого, — откликнулся Холкрофт.
— Ты много еще чего не знаешь, но это теперь не имеет значения. Ричард положил всему этому конец. Заставил нас успокоиться, прекратить постоянное бегство. Ну да ладно. Я дам тебе знать, где меня найти.
— Как?
— Твои друг, Буоновентура. Он почтительный и славный. Я дам ему знать. Холкрофт улыбнулся:
— Договорились. Я позвоню Сэму.
— Я никогда не рассказывала тебе о тех днях. Пока в нашей с тобой жизни не появился Ричард. Зря, наверное. Тебе, должно быть, интересно?
— Я сам должен был спросить. А Манфреди прав — ты удивительная, потрясающая женщина.
— Нет, дорогой. Просто мне посчастливилось уцелеть. Я выжила.
Как всегда, они быстро по-дружески попрощались. Мать с сыном всегда были друзьями.
Ноэль вышел из кабинета и направился к бару, где его ждал приятель, помощник менеджера гостиницы. Сначала он двинулся через вестибюль, но потом решил пойти в обход. Подошел к огромному окну слева от входа и выглянул из-за тяжелых бархатных портьер. Зеленый «фиат» все еще стоял в конце улицы. Холкрофт пошел в бар.
Минут пятнадцать он проведет за приятной беседой со старым приятелем, во время которой сообщит ему любопытную, хотя и неверную информацию, а в результате попросит о некотором одолжении.
Еще Хелден. Если она не объявится в пять, он сам позвонит ей в «Галлимар». Необходимо увидеть ее — Ноэлю нужен был револьвер.
* * *
— Четыре-пять дней?! — взорвался Холкрофт. — Я не желаю ждать так долго. Я не могу позволить себе потерять столько времени!
— Но его не будет в Париже до тех пор, а ты поезжай пока в Берлин. Эта поездка займет день, не больше.
— Он знал о Кесслере?
— Может, не по имени, но он знал о Берлине.
— Где он был, когда разговаривал с тобой?
— В афинском аэропорту.
Ноэль вспомнил. Четыре дня назад он исчез в Бахрейне. Наши оперативники разыскивают его повсюду от Сингапура до Афин.Очная ставка британской разведки с Джоном Теннисоном — неизбежна, если уже не произошла.
— Что он говорил об англичанах?
— Он был взбешен невероятно. Так похоже на Иоганна: написать статью, мягко говоря, покоробившую министерство иностранных дел. Он был оскорблен.
— Да вряд ли. Газетная статья — последняя крайняя мера. Ты можешь отозвать его? Позвони. Или, может, мне это сделать? Я встречу его в Орли.
— Боюсь, это невозможно, Ноэль. Он торопился на самолет. А у меня только номер в Брюсселе. Он получает там информацию, оставленную для него.
— Черт побери!
— Ты устал...
— Я спешу.
— Ноэль... — начала Хелден неуверенно. — Завтра я не работаю. Может, поедем куда-нибудь за город? Мне нужно поговорить с тобой.
Холкрофт был поражен. Он очень хотел видеть Хелден.
