— Правильно. Всегда слушайся маму, детка.
— Я слушалась ребенка, который спасался от смерти в лесах.
— Древняя история. А зачем ты швырнула поднос? Чтобы отогнать его?
— Чтобы завладеть вилкой. Ножа там не оказалось.
— Вы великий человек, мадам.
— Я была просто в отчаянии. Перестань мне льстить. Пухленькая, сильно накрашенная официантка подошла к столику и оценивающе оглядела Дженну. Заметив легкую тень зависти в ее взгляде, Майкл не испытал ни удовлетворения, ни сочувствия. Он уже к этому привык. Дженна Каррас принадлежала к тому редкому типу женщин, которые в любой ситуации — от смертельной схватки с врагом до постельных утех — остаются настоящими леди. Хейвелок заказал аперитив.
— Вернемся к плохим новостям, — произнес Майкл, раскрывая газету.
— Они на третьей странице.
— Знаю. Ты уже прочитала?
— Мельком. Продолжение на одиннадцатой странице. Я даже подумала вначале, не поместили ли они там и фотографию.
— Я тоже так решил. — Майкл приступил к чтению, Дженна наблюдала за ним.
Подошла официантка и поставила стаканы на стол.
— Еду мы закажем чуть позже, — сказал ей Хейвелок, не отрываясь от газеты.
По мере чтения на его лице отразилась целая гамма чувств — сначала облегчение, потом озабоченность и, наконец, тревога. Отложив газету, он откинулся на спинку дивана, задумчиво глядя мимо Дженны.
— Ну что? Что ты там вычитал?
— Вашингтон все спускает на тормозах, — негромко ответил он. — Прикрывают меня... буквально выгораживают.
— Может, ты что-то не понял?
— Боюсь, что я все понял. Вот послушай: «Согласно сведениям, полученным из государственного департамента, в его штате не находится и никогда не находился человек с внешностью, именем или отпечатками пальцев, приписываемых подозреваемому. Далее представитель госдепа заявил, что возможные спекуляции по поводу совпадения звучания имени названным предполагаемым убийцей с именами бывших или настоящих сотрудников являются несправедливыми и необоснованными. После получения сообщения от полиции Манхэттена была произведена тщательная компьютерная проверка, которая дала отрицательный результат. Тем не менее, из сообщения государственного департамента следует, что убитый профессор Хандельман выступал в качестве консультанта департамента по вопросам, связанным с размещением беженцев из Европы, уделяя особое внимание тем, кто пострадал от фашизма. Согласно предположению полиции Манхэттена, убийца мог принадлежать к террористической группировке, крайне враждебно настроенной по отношению к лицам еврейской национальности. Представитель государственного департамента заметил, что практика выдавать себя за государственных служащих довольно широко распространена среди преступников во всем мире». Вот так, — заключил Майкл, взглянув на Дженну. — Они отмели все подозрения.
— Может, они и сами в это верят?
— Невозможно. Хотя бы потому, что в госдепе и вне его не меньше сотни человек знают о моей работе в Консопе. Они сопоставят звучание имен и тут же вспомнят обо мне. Во-вторых, отпечатки моих пальцев в квартире Хандельмана, которые элементарно сличить с образцами в моем личном деле. И наконец, Хандельман не имел ни малейшего отношения к деятельности правительственных учреждений; именно в этом была его сила. Его дом служил перевалочным пунктом для людей с Ke-д'Орсе, а они ни за что не обратились бы к его услугам, если бы он пользовался вниманием со стороны нашего правительства. Нет, на нас с тобой поставили крест.
— И что же отсюда следует?
Майкл потянулся за бокалом с виски и сделал глоток.
— Слишком откровенная лажа, — пробормотал он себе под нос.
— Просто ловушка. Они хотят, чтобы ты попал в нее, направляясь, возможно, к Брэдфорду. Они тебя захватят.
— И исправят свою ошибку в реализации постановления «исправлению не подлежит», если ты позволишь мне эту неуклюжую игру слов. Покойник уже ничего не расскажет, и тогда они объявят, что прикончили убийцу. Добраться до Брэдфорда несложно, выбраться, тем более вместе с ним, — невозможно... Но если нельзя попасть к нему, надо заставить его самого найти меня.
— Они этого не допустят. Брэдфорд со всех сторон окружен стражей, которая высматривает Хейвелока. Тебя убьют, как только заметят.
Майкл отпил еще глоток виски. Где-то в глубине сознания зародилась неясная мысль, и он пытался придать ей четкость.
— Высматривают меня... — повторил он, опуская бокал на стол. — Ищут меня... Но меня же больше никто не ищет, кроме тех типов, которые все это и затеяли.
— Ты их называешь лжецами, — заметила Дженна.
— Да. Нам нужна помощь, но я полагал, что мы не сможем получить ее. Все, к кому мы можем обратиться, думал я, отвернутся от нас. Теперь ситуация изменилась: они отменили общую охоту.
— Не глупи, Михаил. Это всего лишь деталь большой ловушки. Тебя ищут, так же как и меня. Облава на тебя идет открыто, без всяких экивоков. Ты — это ты. Все учреждения, имеющие отношение к нашим делам, оповещены о тебе. Скажи, кому из правительства ты мог бы довериться?
— Никому, — согласился Хейвелок. — Никто не может противостоять фирме, объявившей меня «не подлежащим исправлению», если бы я решился кому-нибудь довериться.
— В таком случае о чем же ты говоришь?
— Каньё-сюр-Мер... — по-прежнему задумчиво начал Хейвелок. — В доме Саланна, когда я не смог поговорить с Антоном, я позвонил Зелинскому... я тебе говорил. Помнишь? Собственно, это Зелинский о нем упомянул. «Александр Великий», — сказал он. Речь шла о Раймонде Александере. Это не просто общий знакомый. Он наш очень хороший друг. Он мог бы мне помочь.
— Каким образом?
— Дело в том, что он — вне правительства. Вне, и в то же время тесно с ним связан. Он необходим Вашингтону точно так же, как Вашингтон нужен ему. Он пишет для «Потомак ревю» и знает всю их кухню, как никто другой. Он дорожит своими связями, и поэтому ни за что не подпустил бы меня к себе, если бы мое имя сейчас появилось в газетах. Но последнего не случилось.
— Ну и как он мог бы нам помочь?
— Я точно не знаю. Может, ему удастся ради меня вытащить Брэдфорда к себе. Он проводит аналитические интервью. Дать интервью Александеру — большая честь для любого правительственного чиновника. Раймонд вне подозрений. Они могут привезти Брэдфорда в танке, но в дом ему придется проходить самостоятельно. Допустим, я намекну Раймонду о возможных неожиданных перестановках в госдепе, в центре которых стоит Брэдфорд, и предложу проинтервьюировать... Во время интервью я мог бы остаться в доме и слушать, чтобы подтвердить точность ответов.
— В доме?
— Он работает только у себя — это часть таинства. Так же как Джеймс Рестон из «Тайме». Если политик или чиновник заявляет, что он побывал в Файари-Ран
[58]
, то это означает скорое появление статьи Рестона. Если тот же человек скажет, что только что вернулся из Фокс-Холлоу
[59]
, все понимают: его интервьюировал сам Раймонд Александер. Его нора расположена в Вирджинии, к западу от Вашингтона. Отсюда до нас — часа полтора, два от силы.
