Майкл поднял пистолет за ствол, с намерением раскроить Огилви череп. В этот момент до него откуда-то сверху донеслись два хлопка, два приглушенных выстрела. Огилви схватил воздух широко открытым ртом. Громко выдохнув — выдох сопровождался ужасным звуком булькающей жидкости, — он обмяк и упал спиной на поросшую травой землю. Горло бывшего агента было разорвано. Его сразила пуля, предназначавшаяся Майклу.
Хейвелок нырнул вниз. Последовало еще три запоздалых выстрела. Он побежал вдоль выщербленной стены, держа «магнум» у лица, и, достигнув ее конца, осторожно выглянул в проделанную временем амбразуру в форме латинской буквы "V".
Тишина.
Рука. Плечо. За группой дикорастущих кустов. Сейчас или никогда! Майкл тщательно прицелился и быстро выпустил четыре пули подряд. Над кустами поднялась окровавленная рука и следом за ней — плечо. Раненый мужчина возник из-за укрытия и поспешно заковылял по направлению к гребню холма. У него были короткостриженые черные волосы и темно-коричневая кожа. Кожа цвета черного дерева. Убийца с Палатинского холма был некто иной, как руководитель секретных операций в северном секторе Средиземноморья. Это он нажал на спуск, движимый гневом или страхом, а то и сочетанием обоих этих чувств. Опасался ли он того, что его деятельность перестанет быть тайной, а столь тщательно культивируемая агентурная сеть разрушится? А может быть, он хладнокровно выполнял полученный приказ? Еще один вопрос, еще один бесформенный фрагмент чудовищной мозаики.
Хейвелок повернулся и, вздохнув, оперся спиной о стену. Он был испуган и обессилен. Он чувствовал опасность вокруг себя, как в детстве, в те ужасные годы. Майкл посмотрел вниз на Джона Филипа Огилви, которого все знали как Реда
[25]
Огилви. Несколько минут тому назад он был только приговорен к смерти, а сейчас уже стал покойником. Бывший оперативник погиб, спасая жизнь человека, которого не хотел видеть мертвецом. Апачи прибыл в Рим вовсе не для того, чтобы убить Навахо, а чтобы его спасти. Стратеги в Вашингтоне не знают, что вся их жизнь запрограммирована лжецами. У штурвала стояли лжецы. Но почему так? Какую цель они преследуют?
На раздумья нет времени. Надо выбираться из Рима, из Италии. Поспешить в Коль-де-Мулине, а если и там он не достигнет успеха — уехать в Париж.
К Дженне. Он всегда к ней стремился. А сейчас сильнее, чем когда бы то ни было.
Глава 10
На то, чтобы сделать два звонка из разных телефонных будок переполненного людьми аэропорта Леонардо да Винчи, потребовалось сорок семь минут. Первый звонок Хейвелок сделал в секретариат директора Римской службы безопасности — учреждения, которое выступало в качестве сторожевого пса и бдительно следило за всеми тайными действиями иностранцев в Италии. После того как Майкл кратко в сжатой форме изложил суть нескольких операций, имевших место в недавнем прошлом, его в нарушение всех правил и без упоминания имени соединили с помощником директора. Меньше, чем за минуту, Хейвелок сумел сказать ему все, что хотел, и повесил трубку. Второй звонок был сделан из кабины в противоположном конце зала. На сей раз разговор был с редактором «Il Progresso Giornale» — одной из самых политизированных, тенденциозных и антиамерикански настроенных газет. Учитывая суть дела и его значение для газеты, синьор redattore оказался куда доступнее синьора direttore. Когда журналист прервал Хейвелока, потребовав назвать свое имя и дать дополнительные разъяснения, тот внес два встречных предложения: во-первых, связаться с административным помощником директора Службы безопасности и, во-вторых, установить наблюдение за американским посольством и особенно обратить внимание на упомянутого дипломата.
— Да кто же вы, наконец! — взорвался редактор.
— Addio, — произнес в ответ Майкл и повесил трубку.
Подполковник Лоренс Бейлор Браун — атташе посольства, являющий собой блестящий пример политики Соединенных Штатов Америки по отношению к национальным меньшинствам остался не у дел. Со связным покончено, его агентурная сеть будет признана бесполезной, и на воссоздание разведывательных структур уйдут месяцы, если не годы. Независимо от серьезности ранения подполковника немедленно вывезут из Рима и потребуют объяснить смерть некоего рыжеволосого человека, случившуюся на Палатинском холме.
Первый шлюз распахнут. За ним последуют и другие. Теперь каждый день будет им дорого стоить.
Он знал, что надо делать.
— Рад, что вы пришли, — сказал Дэниел Стерн, закрывая за собой дверь белой, лишенной окон комнаты на третьем этаже здания государственного департамента. Он обращался к двоим, занявшим свои места у стола. Лысоватый психиатр Пол Миллер просматривал какие-то записи, юрист по фамилии Даусон тупо уставился на пустую белоснежную стену, положив подбородок на кулаки. — Я только что вернулся из больницы Уолтера Рида, где допрашивали Бейлора. Подтверждается все, что я слышал от него лично во время нашей первой беседы. Он в ужасном состоянии, и физическом, и моральном. Но солдат не позволяет себе распускаться — отличный парень.
— Никаких отклонений от первоначального доклада? — спросил юрист.
— Ничего существенного. С ним хорошо побеседовали первый раз. Капсула была спрятана в сигаретах Огилви. Не очень сильное соединение дифениламина, под давлением выстреливаемое углекислым газом.
— Так вот что имел в виду Ред, пообещав привезти Хейвелока, если сумеет приблизиться к нему на расстояние вытянутой руки, — тихим голосом прервал его Миллер.
— Ему почти все удалось, — продолжил Стерн, расхаживая по комнате. Рядом с его стулом на маленьком столике находился красный телефон, и, усаживаясь, Стерн щелкнул тумблером, расположенным на покатой лицевой плоскости аппарата. — В рассказе Бейлора все выглядит гораздо живее, чем на страницах сухого доклада, — произнес начальник Консульских операций и погрузился в молчание. Два других стратега терпеливо ждали, когда он заговорит вновь. После продолжительной паузы Стерн сказал: — Он очень спокоен, можно сказать, даже пассивен, но если вглядеться в его лицо, становится ясно, насколько сильно парень переживает случившееся, насколько серьезно понимает свою ответственность.
Даусон подался вперед:
— Вы не спросили его, что насторожило Хейвелока? В докладе не содержится ответа на этот вопрос.
— Ответа нет потому, что он не знает его. До самого последнего мгновения Хейвелок ничего не подозревал. Как говорится в докладе, двое просто вели беседу. Огилви вынул из кармана сигареты и, по всей видимости, попросил огня. Хейвелок достал из кармана спички и, подойдя к Реду, передал их ему. После этого все и началось. Он совершенно неожиданно бросился на Огилви и сорвал его со скамьи. Капсула изорвалась. Когда дым рассеялся, Ред лежал на земле, а Хейвелок стоял над ним с пистолетом в руке.
— Но почему же Бейлор не стрелял? Именно в этот момент? — В голосе юриста явно слышалась обеспокоенность.
Из-за нас, — ответил Стерн. — Мы отдали четкие распоряжения. Хейвелок должен быть доставлен в Вашингтон живым. Изменить наши инструкции могли лишь чрезвычайные обстоятельства и принятое на месте с ними решение.
