— Блестящий человек, — мягко согласился президент.
— Последний из четырех, — торопливо продолжил Брэдфорд, — являлся отнюдь не меньшим специалистом в своей сфере деятельности без малого двадцать лет он работал тайным агентом и считался одним из самых крупных экспертов в тактике проведения секретных операций.
От внимания советников не ускользнуло то, что заместитель госсекретаря использовал прошедшее время. Они переглянулись и посмотрели на президента Беркуиста. Уроженец Миннесоты кивнул утвердительно.
— Они мертвы, — сказал президент л принялся нервно массировать пальцами надбровья. — Все четверо. Огилви погиб четыре дня назад в Риме от пули, адресованной не ему. Обстоятельства смерти понятны. Смерть других — отнюдь не несчастный случай. Они были убиты здесь, в Вашингтоне. Даусон и Стерн — вместе, Миллер — на расстоянии двадцати миль от них примерно в то же время.
Посол наклонился вперед, не отрывая взгляда от экрана.
— Четыре человека, — возбужденно проговорил он. — Один — специалист по европейской политике, второй — юрист, работавший в области международного права, третий — ветеран секретной службы с большим тактическим опытом и, наконец, четвертый — психиатр, признанный эксперт по вопросам поведения в стрессовых ситуациях.
— Довольно странное сочетание, — заметил генерал.
— Между ними существует связь, Мэл, — сказал Брукс. — Они связаны друг с другом помимо Парсифаля. Ведь я прав, господин президент?
— Эмори все объяснит, — ответил Беркуист. — Он принял на себя ответственность, вот пусть и объясняет.
Взгляд Брэдфорда красноречиво говорил, что объяснения, конечно, его дело, но ответственность, бесспорно, лежит на всех. Тем не менее его медленный вздох и подчеркнутое спокойствие в голосе свидетельствовали о том, что он ожидает самого худшего.
— Все трое были разработчиками стратегии в Службе консульских операций.
— Коста-Брава. — Слова посла, произнесенные шепотом, прозвучали в комнате как удар грома.
— Они разобрали дело по косточкам и добрались до нас, — сказал Хэльярд. — И поплатились за это. — Генерал явно воспринял гибель людей как неприятный, неизбежный исход.
— Да, — согласился с ним Брэдфорд. — Но мы не знаем, как это случилось.
— Каким образом их убили? — недоверчиво переспросил генерал.
— Это нам Известно, — ответил заместитель госсекретаря. — Решение было принято чрезвычайно быстро и исполнено очень профессионально.
— Так что же тогда вы не понимаете? — В голосе Брукса послышалось раздражение.
— Их связи с Парсифалем.
— Но вы же сказали, что связь существует, — настаивал на своем старый политик. — Так есть она или нет?
— Должна быть. Мы пока не установили ее характера.
— Что-то я вас не совсем понимаю, — сказал генерал.
— Объясните с самого начала, Эмори, — вмешался президент. — Начните с Рима.
Брэдфорд согласно кивнул.
— Пять дней тому назад стратеги получили срочную шифровку от нашего человека в Риме подполковника Бейлора, рабочий псевдоним Браун. Он отвечает в регионе за проведение тайных операций и деятельность агентурной сети.
— Ларри Бейлор?
— Да, генерал.
— Классный офицер. Он стоит двадцати негров вроде тех, кого вы намерены исключить из военных училищ.
— Подполковник Бейлор — черный, господин посол.
— Я уже догадался об этом, господин заместитель госсекретаря.
— Ради Бога, Эмори, ближе к делу, — бросил Беркуист.
— Да, господин президент. Я продолжаю. В шифровке подполковника Бейлора шла речь о его встрече с... — Брэдфорд выдержал паузу и неохотно выдавил: — Майклом Хейвелоком.
— Коста-Брава, — пробормотал себе под нос генерал.
— Парсифаль, — добавил Брукс. Он на секунду замолчал, а затем продолжил протестующим тоном. — Но Хейвелок полностью вне игры. После того как он вышел из клиники и оставил службу, за ним велось наблюдение, каждый его шаг, как я надеюсь, изучался под микроскопом. Мы убеждены, что с ним ничего не связано. Абсолютно ничего.
— Меньше, чем ничего, — согласился человек из госдепа. — Действуя под нашим контролем, он согласился на преподавательскую работу в университете Конкорд, в Нью-Гэмпшире. Теоретически и практически он был полностью выведен из игры, и мы смогли вернуться к первоначальному сценарию.
— Что же изменилось? — поинтересовался генерал. — Что повлияло на ситуацию с Хейвелоком?
Брэдфорд опять помолчал и затем еще более неохотно произнес:
— Эта женщина. Каррас. Она появилась вновь, и Хейвелок увидел ее в Риме.
Мертвая тишина, воцарившаяся за столом, красноречиво говорила о потрясении, испытанном старшими участниками совещания. Лица политика и генерала напряглись, их глаза сверлили лицо заместителя госсекретаря. Однако тот воспринял их реакцию с каменным спокойствием. Первым взял себя в руки посол.
— Когда это произошло?
— Десять дней назад.
— Почему нас не проинформировали, господин президент? — спросил Брукс, не сводя глаз с Брэдфорда.
Тот спокойно выдержал его взгляд и, прежде чем президент успел открыть рот, парировал:
— Это легко объяснить. Потому что я сам об этом не знал.
— Это не объяснение.
— Оно никуда не годится, — резко добавил генерал. — Какой заштатной конторой вы здесь управляете?
— Весьма эффективной организацией, которая оперативно реагирует на получаемую информацию. В данном случае реакция, пожалуй, оказалась слишком резкой.
— Поясните, — приказал Хэльярд.
— Эти четверо, — Брэдфорд взмахом руки указал на фотографии, — были убеждены в том, что Дженна Каррас убита на Коста-Брава. Они и не могли думать иначе. Мы проработали операцию очень четко, до мельчайших деталей. И выполнена операция была безупречно. Для сомнений места не оставалось. Хейвелок явился свидетелем ее гибели, которая позже была подтверждена и вещественными доказательствами: залитой кровью одеждой. Мы хотели, чтобы никто не мог усомниться в смерти Кар-рас и меньше всего — сам Хейвелок.
— Но женщина появилась, — стоял на своем Хэльярд. — Вы сказали, что он ее видел. Именно эта информация, насколько я понял, содержалась в шифровке подполковника Бейлора?
— Да.
— Почему же об этом не было немедленно доложено? — спросил Брукс.
— Потому что они в это не поверили, — ответил Брэдфорд. — Они решили, что Хейвелок помешался, что он страдает галлюцинациями. Стратеги направили в Рим Огилви, что само по себе говорит, насколько серьезно они восприняли возникшую ситуацию. Бейлор подтвердил это, сообщив, что, по мнению Огилви, у Хейвелока «поехала крыша», что он видит вещи, которых не существует в действительности. Это результат внутренне подавленной враждебности и многих лет жизни в условиях стресса. Хейвелок просто не выдержал. Он взорвался. По крайней мере, так предполагал Огилви.
