– Подвергая сомнению? То есть им удалось доказать, что разведке подсунули фальшивки?
Коркоран медленно покачал головой.
– Никаких сведений, подтверждающих такую возможность, у меня нет. И должен сказать, эти бумаги действительно подделаны первоклассно. Наоборот, согласно нашим данным, никто из нацистских лидеров не имеет никаких оснований подозревать, что бумаги были созданы американцами. Но кое-кто утверждает, что они могли быть изготовлены в Москве, русскими.
– Но уж в этом-то нет ни малейшего смысла! Чего ради? Чтобы спровоцировать нападение нацистов?
– Не забывайте, что в советском руководстве есть немало людей, которые настолько сильно ненавидят Сталина, что прямо-таки молятся, чтобы нацистское вторжение произошло – они видят в Гитлере своего избавителя. И такие настроения особенно сильны в Красной Армии.
– Неужели они могли бы пойти на уничтожение своей собственной страны, чтобы только устранить Сталина? Безумие!
– Стивен, все дело в том, что для серьезных сомнений в доброкачественности документов «Wolfsfalle» имеются столь же серьезные причины. Особенно для тех, кто ищет поводы для сомнений, кто убежден, что вторгнуться в Россию – значит увязнуть в болоте, как наверняка и случится. Так что поставлены весьма толковые вопросы. Некоторые немецкие военные лидеры спрашивают, в частности, почему, если НКВД настолько хорош, он до сих пор не поймал эту женщину, дочь генерала, которая передает сверхсекретные бумаги фон Шюсслеру.
– Но пока подлинность документов не опровергнута…
– Сомнения продолжают накапливаться, – стальным голосом, не допускающим возражений, перебил его Корки. – И эти сомнения подкрепляются весьма разумными соображениями специалистов армейского тыла. Возражения против блицкрига в России начинают перевешивать. Время работает против нас. Если мы не сделаем что-то еще – что-то такое, что подтвердило бы подлинность документов, – наш план обречен.
– Но какие еще остались возможности?
– Источник должен быть безупречным, – после паузы проронил Корки.
– Источник? Источник – дочь генерала Красной Армии, генерала, который, как нацисты доподлинно знают, участвовал в тайном заговоре против Сталина!
– Участник тайного заговора против Сталина, – издевательским тоном повторил Корки, – которого только случайно не поймали и не отправили под следствие?
– Но ведь именно благодаря этим сведениям фон Шюсслер держит в руках Лану! У него имеются доказательства.
– Сынок, работа шпиона представляет собой скитания по зеркальным лабиринтам. Усвойте это сейчас, пока еще не стало слишком поздно. Поиск среди зеркал, отражающих другие зеркала.
– Что такое, черт возьми, вы несете?
– В апреле 1937 года Иосиф Сталин получил из Праги досье, содержащее материалы, которые свидетельствовали о том, что заместитель наркома обороны маршал Тухачевский и ряд других высших генералов составили заговор с немецким верховным командованием с целью совершить государственный переворот и свергнуть Сталина.
– Ну да. Это послужило основанием для множества судебных процессов против изменников, а еще больше народу было вычищено из армии и расстреляно без суда и следствия.
– Да. Расстреляли тридцать пять тысяч офицеров. Накануне войны Красная Армия лишилась всех своих командных кадров. Довольно выгодное стечение обстоятельств для нацистов, не правда ли?
– Выгодное?
– Стивен, ведь вы не можете воображать, будто мы единственные, кто умеет подделывать документы. Начальник гитлеровской разведки Рейнхард Гейдрих – это очень серьезный противник. Нет, честное слово – блестящий человек. Он знал, насколько Сталин подвержен паранойе, с какой охотой он поверит, что его ближайшее окружение составляет заговор против него.
– Вы хотите сказать, что доказательства виновности Тухачевского были фальшивыми?
– Гейдрих поручил это дело двум своим ближайшим помощникам – Альфреду Науйоксу и доктору Герману Берендсу, которым удалось состряпать гениальный обман. Они усадили специалистов из СД за работу, и те вскоре изготовили тридцать два документа – переписка Тухачевского и других высших красноармейских командиров с верхушкой вермахта, где русские якобы просили оказать им помощь в свержении Сталина.
– Иисус Христос! – выдохнул Меткалф. – Фальшивка!
– Гейдрих очень ловко всучил русским документы. Доктор Берендс отвез документы в Прагу и продал их – продал, заметьте, за миллионы долларов – советским агентам.
– Значит, Тухачевского погубили враги? Вы это хотите сказать?
– Революция, как Сатурн, пожирает всех своих детей, каждого в свой черед. Я убежден в том, что Гейдрих знает правду, потому что он сам выстроил ложь, которая заставила Сталина обезглавить собственные вооруженные силы. Он знает, что Тухачевский был ни в чем не виновен и, естественно, знает, что генерал Михаил Баранов тоже не был участником никакого заговора.
Значит, власть, которую фон Шюсслер имеет над Ланой, тоже мошенничество! Меткалфу остро захотелось как можно скорее сообщить Лане правду. Но его восторг умерился, как только он понял значение этого открытия.
– Выходит, честность намерений отца Ланы до сих пор остается под сомнением, – сказал он.
– Все остается под сомнением. – Корки выпустил из ноздрей две толстые струи белого дыма. – Включая судьбу операции «Wolfsfalle». Если мы не решимся сдать нашего собственного агента. Эта жертва призвана спасти операцию и, не побоюсь этого утверждения, спасет и весь мир.
Кровь отхлынула от лица Меткалфа.
– Я вас не понимаю.
– А мне кажется, что вы, напротив, все понимаете, – отозвался Корки очень тихим, чуть слышным голосом. Он продолжал ковыряться кочергой в камине, упорно отказываясь встретиться взглядом с Меткалфом.
– Объясните-ка мне это поподробнее, – сдерживая гнев, сказал Меткалф. – Я медленно соображаю.
– Соображаете вы, Стивен, как раз очень даже живо, но, как я понимаю, вы хотите, чтобы я высказал свои планы вслух. Если вам это действительно требуется, я это сделаю. НКВД должен поймать Светлану Баранову. Она должна быть арестована. Это единственная вещь, которая может убедить нацистов в том, что документы, которые она передала, являются подлинными.
Меткалф вскочил с места, встал навытяжку перед Корки и, словно пистолет, наставил своему наставнику в лицо указательный палец.
– Цель оправдывает любые средства, так, что ли, Корки? Так? Если человек начинает вам мешать, становится помехой, вы, не задумываясь, бросаете его волкам? Даже женщину, которая действовала так смело ради нас, подвергала свою жизнь опасности…
– Избавьте меня от ваших ханжеских рассуждений, достойных плохого школьного учителя. Я говорю о выживании Европы, Соединенных Штатов – о выживании демократии на этой планете. И я не нуждаюсь ни в каких лекциях насчет оперативной этики. – Глаза Коркорана, полуприкрытые тяжелыми набухшими веками, сохраняли ледяное спокойствие.
