– Я никак не могу избавиться от ощущения, что это кошмарный сон и я вот-вот проснусь.
– В чем-то вы действительно правы, – согласился Райнхарт. – Это действительно кошмар. Послушайте, у нас нет времени. Нам нужно поговорить о Генезисе. Тодд ведь вышел на след, так?
Андреа кивнула.
– Мне нужно знать, что именно ему удалось установить. Где, по его предположениям, скрывается Генезис?
Андреа сглотнула комок в горле, стараясь собраться с мыслями.
– Последнее, что мне известно о Белнэпе, – он отправлялся на встречу с сенатором Керком.
– Да, нам это известно. Но у него должны были быть какие-то мысли, подозрения. Чутье ищейки. Пожалуйста, Андреа, подумайте хорошенько. Это жизненно важно. Не сомневаюсь, Тодд вам что-то говорил.
– Он не оставлял камня на камне. Проверял все возможности. Он даже подозревал вас в том, что вы и есть Генезис.
Райнхарт изумился, даже обиделся.
– Или это Поль Банкрофт, или… но, по-моему, Белнэп понимал, что это кто-то такой, кого мы не знаем. Мне кажется, в конце концов он решил, что это какой-то совершенно незнакомый человек.
– Пользы от этого заключения никакой. Вы должны собраться с мыслями. Тодд ведь вам доверял, правда?
– Мы с ним доверяли друг другу.
– В таком случае он обязательно должен был обмолвиться хоть словом.
– Вы хотите сказать, он знал, но пытался скрыть от меня? Нет, все совсем не так. – Пристально посмотрев в глаза Райнхарту, Андреа ощутила в груди щемящее чувство. – В противном случае Белнэп не отправился бы к сенатору Керку.
«Да, нам это известно».
Однако кто такие эти «мы», и что им известно?
– Джаред, – начала Андреа, – прошу меня простить, но я не совсем понимаю.
– Они могут вернуться в любую минуту, – одернул ее Райнхарт. – Пожалуйста, соберитесь с мыслями.
– Вас держит заложником Генезис?
– О чем это вы?
Андреа все поняла.
– Это ведь они, другие, хотят узнать про Генезиса, не так ли? А вы им помогаете.
– Да вы с ума сошли!
Да, она поняла все правильно.
– Или вы пытаетесь выяснить, кто идет за вами по следу? Оценить угрозу – кажется, это так называется?
Внезапно она бросилась на Райнхарта, но тот стальными руками перехватил ей запястья и грубо швырнул ее на пол. Больно ударившись, Андреа медленно поднялась на ноги.
Райнхарт стоял перед ней, глядя на нее с неприкрытой ненавистью. От притворного страха не осталось и следа; вместо этого его лицо было искажено злобой.
– А ты женщина красивая, – наконец сказал Райнхарт. – Приношу извинения за не слишком лестное освещение.
– Подозреваю, это меньшее, о чем мне следует беспокоиться.
Улыбка пантеры.
– Это ты верно подметила. – Глядя на него, Андреа почему-то вспомнила фигуру с полотна Понторомо или какого-то другого флорентийского живописца шестнадцатого века. Немного натянутый, со свернутой в тугую пружину внутренней силой. – С другой стороны, всем нам нужно играть свою роль. А у тебя роль решающая.
Андреа показалось, что своим гипнотическим взглядом Райнхарт вытягивает из нее душу.
– Пожалуйста, садись. – Он указал на койку. – И просто, чтобы у тебя в голове не возникало никаких глупых мыслей, будь добра, помни, помни постоянно, что я профессионал. – Подобно фокуснику, Райнхарт неизвестно откуда достал небольшой стилет. – Если бы мне захотелось, я бы мог воткнуть вот это тебе в затылок, между вторым и третьим позвонком. Ты бы ничего не почувствовала. Все дело в Fingerspitzengefül,
[83]
как сказали бы немцы. Пусть тебя не вводит в заблуждение то обстоятельство, что пояс у меня не увешан оружием. В этом нет необходимости. – На мгновение его глаза превратились в два луча, проникнутых бесконечной злобой. Но он тотчас же моргнул, и его лицо снова приняло выражение обманчивой любезности.
– Должна признать, я вам сначала поверила.
– Попробовать стоило. Несомненно, Тодд взял тебя в свои помощники. – Он снова улыбнулся кошачьей улыбкой: острые зубы и никакого тепла. – У него всегда была слабость к умным женщинам. Однако, очевидно, для нас ты никакой информационной ценности не представляешь. И тут нет ничего удивительного.
– Неужели Тодд представляет для вас такую большую угрозу? И я тоже?
– В целом я бы сказал, что мы не откликаемся на угрозы. Мы сами их создаем. А затем воплощаем в жизнь. И сейчас это происходит чаще, чем когда бы то ни было до этого. Сеть Ансари, один из крупнейших в мире подпольных каналов поставки оружия, теперь принадлежит нам. Никос Ставрос играл важную роль в тайной транспортировке оружия, и отныне «Ставрос мэритайм» также находится в наших руках. Как и десяток других оптовых торговцев вооружением и боеприпасами. Я знаю, что ты разбираешься в подобных делах. В деловом мире подобный процесс называется «венчурным инвестированием».
– Венчурное инвестирование. Стратегия, которая заключается в поглощении множества мелких фирм, занимающихся выпуском продукции одной и той же категории, с целью создания игрока, доминирующего на рынке. Да, разумеется, мне известно, что такое венчурное инвестирование. Группа «Гринвич» осуществляла финансовую поддержку нескольких подобных процессов.
– Никто не мог предположить, что то же самое можно осуществить в теневой экономике, на так называемом черном рынке. Надеюсь, мы доказали обратное. И это, конечно же, означает, что мы станем еще более могущественными, чем прежде.
– Кто это «мы», приятель?
– Я полагаю, ты сама догадаешься.
– Группа «Тета».
– Ты назвала только зернышко, центр кристаллизации. – Еще одна усмешка, лишенная веселья. – Ты хоть представляешь себе, на пороге чего мы стоим?
– Я понимаю то, что вы по всему миру манипулируете выборами.
– На самом деле это только побочная линия. В любом случае, лишь в считаных странах выборы решают хоть что-то. Во всем остальном мире оружие определяет гораздо больше, чем избирательная урна. Вот почему нам пришлось действовать именно так. И в настоящий момент доступность революционного насилия находится под нашим эффективным контролем. Неправительственные военизированные формирования теперь могут получать оружие только через нас. Мы способны обеспечить стабильность режимов, которые в противном случае были бы свергнуты. И, наоборот, мы способны менять режимы, которые, если бы не наше вмешательство, еще долго цеплялись бы за власть. Таким образом, как ты понимаешь, мы вступаем в совершенно новую стадию деятельности. Поднимаемся над уровнем отдельных наций и государств. Вскоре станет ясно, что мы построили, по сути дела, нашу собственную Лигу Наций.
