Что такого особенного таилось в этих зернах? Калп был без ума от объяснения. Зерна поедаются представителями одного обитающего на деревьях вида сумчатых, неизменно выбирающих только самые спелые ягоды кофе, после чего исторгаются из кишечника целиком, по-прежнему покрытые клейкой растительной пленкой, но подвергшиеся незначительному воздействию пищеварительных ферментов животного. Местные жители собирают испражнения сумчатых и тщательно отмывают бобы, словно намывая золото. В результате получается самый сложный вкус кофе в мире – насыщенный, богатый, чуть перебродивший, с привкусом карамели и едва уловимым намеком на что-то такое, что Калп мог описать только как «аромат джунглей».
И вот сейчас он как раз наслаждался чашкой свежесваренного кофе.
Боб Донелли, начальник аналитического отдела, широкоплечий верзила с внешностью футбольного защитника, каковым он и был в университете, с любопытством наблюдал за шефом. На Донелли была бледно-голубая рубашка с расстегнутым воротником и закатанными рукавами. «Софт системз» поддерживала очень свободные нормы одежды – если в стенах правления корпорации встречался человек в костюме при галстуке, можно было не сомневаться, что это гость, – и сохраняла традиции неформальных взаимоотношений сотрудников, свойственные Силиконовой долине.
– Опять тащишься от своего капучино? – криво усмехнулся Донелли. Они сидели вдвоем в небольшом зале совещаний, примыкающем к личному кабинету Калпа.
– Ты даже не представляешь, какого наслаждения лишаешь себя. – Калп улыбнулся. – Против чего я ровным счетом ничего не имею.
Донелли не принадлежал к «отцам-основателям», как сами они себя называли, – он не был одним из тех шести парней из округа Марин, которые всего каких-нибудь десять лет назад, ковыряясь в гараже с древней электронно-вычислительной машиной «Атари», создали прототип компьютерной мыши. Запатентована была не сама мышь – «периферийное аппаратное средство» – а программное обеспечение, которое оживило ее, позволив создать интерфейс связи пользователя с экраном. И с тех самых пор практически все пакеты программного обеспечения, представленные на рынке, включали в себя полученную по лицензии интеллектуальную собственность, запатентованную Калпом и его товарищами. «Софт системз» разрослась до гигантских размеров. Калп подарил своим родителям солидную долю акций, но те продали их за кругленькую сумму, когда рыночная стоимость акции стала в сто раз выше номинальной. Калп про себя презрительно насмехался над страхами стариков. В ближайшие пять лет акции вырастут еще втрое, и Калп станет миллиардером еще до того, как ему исполнится тридцать пять лет.
Но с годами все его старые товарищи постепенно отделились от «Софт системз». Одни основали свои собственные компании, другие проводили время с дорогими игрушками – быстроходными яхтами и реактивными самолетами. Только Калп продолжал двигаться тем же курсом. Место друзей по гаражу заняли молодые выпускники факультетов делового администрирования, и если не считать отвратительных судебных разбирательств о нарушении антимонопольного законодательства, победа в которых давалась все с большим трудом, «Софт системз» с тех пор лишь уверенно поднималась в гору.
– Итак, как ты смотришь на то, что мы купим «Призматик» с потрохами? – спросил Донелли.
– Ты полагаешь, компания будет приносить прибыль?
Проведя ладонью по коротким рыжеватым волосам, густым и жестким, словно щетина вепря, Донелли покачал головой.
– Исключительно КИП.
На внутреннем жаргоне корпорации за аббревиатурой КИП стояло «купить и похоронить». Когда аналитики «Софт системз» натыкались на компанию, разработавшую новые технологии, которые потенциально могли стать опасными конкурентами, нередко принималось решение приобрести эту компанию вместе со всеми ее патентами просто для того, чтобы закрыть им дорогу на рынок. Модернизация программ «Софт системз» в соответствии с новыми, более эффективными алгоритмами могла оказаться делом слишком дорогим, а рынок, как правило, удовлетворялся и тем, что просто «достаточно хорошо».
– Ты разобрался во всех финансовых вопросах?
Калп отпил еще один маленький глоток богатого, насыщенного напитка. Внешне он был похож на постаревшего школьника: очки в стальной оправе почти не изменились со времени учебы в университете, темно-русые волосы до сих пор не сдали свои позиции ни на миллиметр. Вблизи можно было рассмотреть морщинки вокруг глаз, которые разглаживались только тогда, когда Калп поднимал брови. Однако на самом деле в нем не было ничего мальчишеского и тогда, когда он был мальчишкой. Когда он был подростком, в нем уже было что-то взрослое. И не было ничего удивительного в том, что теперь, став взрослым, он сохранил что-то подростковое. Калпа забавляло, когда те, кто претендовал на доверительно близкие отношения с ним, за глаза называли его Биллом. Для тех, кто действительно знал его хорошо, он всегда был Уильямом. Не Биллом, не Уиллом, не Билли и не Уилли. Только Уильямом. Два слога, разделенные намеком на третий.
– Тут всё, – сказал Донелли. Его стараниями все обилие цифр и показателей уварилось до одной страницы.
Калп требовал от своих сотрудников, чтобы краткая выжимка действительно была краткой выжимкой.
– Мне это нравится, – заметил Калп, ознакомившись с документом. – Равноценный обмен – ты думаешь, они на это пойдут?
– Наша позиция будет гибкой. Если понадобится, мы сделаем более щедрое предложение, а если с нас запросят расплатиться наличными, тут тоже никаких проблем. К тому же я знаком с ангелами-инвесторами «Призматик» – Билли Хоффманом, Лу Парини и другими. Они потребуют рассчитаться с ними немедленно. Если понадобится, прижмут руководство.
– Извините, – в зал вошла Милли Лодж, личная секретарша Калпа. – Срочный звонок.
– Я возьму трубку здесь, – рассеянно промолвил Калп.
Милли молча покачала головой – едва заметное движение, от которого у Калпа внутри все перевернулось.
Взяв чашку с кофе, он прошел в свой кабинет и снял трубку.
– Калп слушает, – внезапно осипшим голосом произнес он.
Прозвучавший в трубке голос оказался до тошноты знакомым. Измененный с помощью электроники, он тотчас же отозвался мурашками, пробежавшими у Калпа по спине. Этот скрежещущий шепот, резкий и бессердечный, обладал властной неумолимостью. Порой Калпу казалось, что так звучал бы голос насекомого, умеющего говорить.
– Пора заплатить церковную десятину, – произнес голос.
Калпа прошиб холодный пот. По опыту он знал, что проследить этот звонок, переправленный через Всемирную паутину, абсолютно невозможно. Он может исходить как с соседнего этажа, так и из избы, затерявшейся в сибирской тайге; нечего даже и думать о том, чтобы это установить.
– Опять деньги для этих чертовых дикарей? – стиснув зубы, процедил Калп.
– Перед нами один любопытный документ, составленный семнадцатого октября, несколько сообщений, отправленных по электронной почте вечером того же дня, еще один внутренний документ от двадцать первого октября и конфиденциальное послание в компанию «Роксвелл компьютинг лимитед». Нам переправить копии в КЦБ?
[36]
Кроме того, у нас есть документы касательно образования некой оффшорной компании «Улд энтерпрайз» и…
