– Совершенно верно. Когда совет проголосовал за ее отставку, никто не предполагал, что она откликнется на это таким образом. А следовало бы догадаться. Даже по прошествии стольких лет я, вспоминая об этом, чувствую, как разрывается у меня сердце. Во время одной вечеринки, устроенной для членов совета фонда, Лора сорвалась с катушек. Напилась в стельку. Меня самого при этом не было, но мне рассказали. Я очень сожалею. Понимаю, слушать такое тяжело.
– Мне очень важно услышать все из ваших уст, – задыхаясь, вымолвила Андреа. – Я должна это услышать.
– Одним словом, вопрос о ее отставке был поставлен на голосование. На мой взгляд, решение было принято чересчур строгое. Лора была человеком невероятно чутким и проницательным. Она так много привносила в работу попечительского совета. А если у нее и были какие-то слабости, то у кого из нас их нет? Однако, судя по всему, требование подать в отставку показалось Лоре неправомерным наказанием. Она расстроилась, пришла в ярость, и кто посмеет ее в этом винить? И она поступила именно так, как и следовало ожидать. У нас в Катоне спиртное держат не за замком. Лора напилась до бесчувствия.
У Андреа трещала голова. Одно время мать горько шутила, называя выпивку «целебным бальзамом». Сколько стаканчиков водки со льдом она опрокинула себе в рот? Но затем мама бросила пить. Завязала. Оставила все это в прошлом. Впрочем, так ли это?
– Как только выяснилось, что Лора взяла ключи от машины и села за руль, следом за ней послали службу охраны. Для того чтобы ее остановить, вернуть назад живой и невредимой. – Его лицо стало убитым. – Но было уже слишком поздно.
Некоторое время они сидели молча. Казалось, Поль Банкрофт понимает, что молодую женщину лучше не торопить, что ей нужно время, чтобы прийти в себя.
Вернулся Скэнлон, загорелый мужчина с соломенными волосами, принесший листок с телефонными номерами.
– Этот номер зарегистрирован на некоего Томаса Хилла Грина-младшего, сэр, – доложил он Банкрофту. – Это пресс-секретарь генерального консульства Соединенных Штатов в Дубае. Сейчас мы наводим о нем справки.
Банкрофт повернулся к своей племяннице.
– Возможно ли такое? – Правильно истолковав ее недоуменный взгляд, он предложил: – Давайте прямо сейчас позвоним по этому номеру, что нам мешает? – Он указал на компактный черный телефонный аппарат на соседнем столике.
Нажав клавишу громкоговорящей связи, Андреа внимательно набрала последовательность цифр. После нескольких секунд треска статического электричества и бульканий послышались гудки телефонной станции.
Затем голос, дружелюбный, бодрый.
– Томми Грин слушает.
– Вам звонят из фонда Банкрофта, – начала Андреа. – Мы бы хотели связаться с пресс-секретарем генерального консульства.
– Вам повезло, – ответил голос. – Я именно тот, кто вам нужен. Чем могу помочь? Насколько я понимаю, вы звоните по поводу конференции по образованию, намеченной на сегодня?
– Прошу прощения, мистер Грин, – поспешно произнесла Андреа. – У меня срочное дело. Я вам перезвоню. – Она нажала на рычажки.
– Наш фонд действительно поддерживает образовательные программы в странах Персидского залива, – осторожно заметил Банкрофт. – Полагаю, этому Грину звонили в связи с нашей работой в Эмиратах. Но, если хотите, я могу заняться этим вопросом внимательнее. Время от времени мы получаем сведения о том, что номера сотовых телефонов «клонируются» всевозможными мошенниками. В основном это делается для того, чтобы перевесить на других счета за свои телефонные разговоры.
Андреа перевела взгляд на бурлящий ручеек.
– Пожалуйста, не стоит беспокоиться.
Она собиралась спросить Поля Банкрофта о безымянном мужчине, который упорно отказывался назвать себя. Однако сейчас, при свете дня, она растерялась, не в силах определить, какими именно своими словами или действиями неизвестный породил в ней беспокойство. Попытавшись мысленно сформулировать свою жалобу, Андреа поймала себя на том, что ей самой все это кажется истерическим бредом. Слова умерли, так и не слетев с ее уст.
– Знайте, вы всегда можете обращаться ко мне с любым вопросом, – сказал ученый. – Спрашивайте меня о чем угодно.
– Благодарю вас, – машинально ответила она.
– Вы чувствуете себя глупо. Перестаньте. Вы поступили так, как на вашем месте поступил бы и я сам. Если вам дают золотую монету, ее нужно попробовать на зуб, проверяя, настоящая ли она. Вы столкнулись с чем-то непонятным. Вам потребовалось узнать дополнительную информацию. И никакие препятствия не смогли вас остановить. Если это было испытание, Андреа, вы его прошли с развернутыми знаменами.
– Испытание. Значит, это было испытание? – не в силах сдержаться, Андреа дала выход вскипевшему гневу.
– Я этого не говорил. – Философ задумчиво поджал губы. – Но нам действительно приходится проходить испытания – каждый день, каждую неделю, каждый год. Мы постоянно сталкиваемся с необходимостью делать выбор, принимать решения. И в конце задачника ответов нет. Вот почему глупость, безразличие, отсутствие любопытства нужно рассматривать как порок. Как разновидность лени. В реальном мире решения всегда принимаются в условиях неопределенности. Знания могут быть лишь частичными. Любое действие влечет за собой последствия. Бездействие также влечет за собой последствия.
– Это как тот трамвай, про который вы рассказывали.
– Десять лет назад я не смог действовать, и мы потеряли очень дорогого человека.
– Мою мать. – Андреа сглотнула подступивший к горлу клубок. – Она знала о?..
– О группе «Тета»? Нет. Но такой человек нам бы очень пригодился. – Глаза ученого зажглись. – Знаю, вы ломаете себе голову, пытаетесь проникнуть в загадку, каковой оказалась для вас эта сторона жизни вашей матери. Но пусть вас не разочаровывает то, что записано в официальных архивах. Ваша мать вносила очень значительный, очень существенный вклад в наше дело, чего не смогут передать никакие сухие документы. Пожалуйста, знайте это. – Банкрофт шумно вздохнул. – Лора. Наверное, я по-своему ее любил. Не поймите меня превратно, между нами не было ничего романтического. Просто она была такой живой, такой полной сил, такой хорошей. Простите меня, мне не следовало беспокоить вас всем этим.
– Я – это не она, – едва слышно промолвила Андреа.
– Разумеется. Однако, впервые увидев вас, я сразу же понял, кто вы такая, потому что узнал в вас Лору. – Его голос дрогнул, и он вынужден был остановиться. Помолчав, он продолжал: – А когда мы ужинали вместе, первое время мне казалось, что я на экране старого телевизора, отключенного от сети, вижу призрачное отражение последнего кадра. Я ощущал присутствие Лоры. Затем все это прошло, и я смог увидеть вас такой, какая вы есть на самом деле.
Андреа безумно захотелось расплакаться, но она решила любой ценой держать себя в руках. Кому верить? Кому доверять? «Я доверяю вашей интуиции», – сказал Поль Банкрофт. Но может ли она сама доверять собственной интуиции?
