Ник продолжал идти по коридору. Он опустил голову, словно погрузившись в собственные мысли, и быстро шагал вперед, держа Елену за руку и увлекая жену за собой. Время от времени они проходили мимо открытых дверей, и видны были группки людей, которые о чем-то негромко беседовали. Даже если кто-то из них и смотрел на двоих беглецов, оставалась надежда, что они не заметили окровавленное лицо Брайсона.
Но все же здесь что-то было не так; Ник просто изнемогал от тревоги. Ему казалось, будто волосы у него на загривке встают дыбом. Звуковой фон был неправильным. Не было слышно нормальных, беспорядочных телефонных звонков. Нет, телефоны звонили, но в какой-то странной последовательности, в разных кабинетах и по разные стороны коридора. Брайсон не сумел бы логически объяснить, почему его это беспокоит, но знал, что в принципе могло просто разыграться воображение. Но, кроме того, Ник заметил, что разговоры в кабинетах как будто стихают, стоит лишь им пройти мимо. Может, у него уже паранойя?
Брайсон пятнадцать лет проработал полевым агентом и хорошо усвоил: самое ценное его оружие – это интуиция. Он никогда не игнорировал ощущения, которые другие люди сочли бы обманчивыми или параноидальными.
За ними наблюдают.
Но если за ними действительно наблюдают, почему ничего не происходит?
Покрепче ухватив Елену за руку, Брайсон ускорил шаг. Его больше не волновало, что его действия могут привлечь внимание; Нику начало становиться не до того.
Примерно в семидесяти пяти ярдах впереди виднелось маленькое витражное окно наподобие тех, которые часто можно увидеть в средневековых соборах. Брайсон знал что эти окна выходят на Темзу.
– Прямо вперед и налево, – едва слышно бросил он Елене.
Елена молча пожала его ладонь. Через несколько секунд они добрались до конца коридора и свернули влево. Елена прошептала:
– Смотри – зал для совещаний. Наверно, пустой. Может, нам нырнуть туда?
– Отличная идея.
Брайсону не хотелось оборачиваться и проверять, не идет ли кто за ними. Впрочем, поблизости не было слышно никаких шагов, кроме их собственных. Справа от беглецов располагалась массивная дубовая двустворчатая дверь. На вставке из матового стекла красовалась надпись: «Двенадцатый комитет»: Если им удастся достаточно быстро проскользнуть внутрь, они, возможно, сумеют оторваться от преследователей или хотя бы на какое-то время собьют тех с толку. Дверная ручка повернулась легко и бесшумно. Дверь была не заперта, но освещение – две огромные хрустальные люстры – было выключено, и зал был пуст. Он был сделан в виде амфитеатра: несколько возвышающихся друг над другом рядов деревянных стульев, обтянутых кожей и обитых гвоздиками с медными шляпками, и центральная, расположенная внизу площадка с полом из ярких разноцветных изразцов. Посреди зала стоял длинный стол для совещаний, обитый зеленой кожей, а вдоль него протянулись две деревянные скамьи со спинкой, предназначенные для членов комитета. Свет проникал в помещение через два высоких окна со свинцовыми переплетами, расположенные напротив двери. Даже сейчас пустующий зал выглядел одновременно и торжественным, и величественным. Сводчатый потолок возвышался не меньше чем на тридцать футов. Стены почти до половины были обшиты панелями из темного дерева, а выше панелей оклеены обоями винного цвета с рисунком в готическом стиле. Кроме того, на стенах висе-до несколько больших, мрачных картин, явно написанных в девятнадцатом веке: батальные сцены; портреты королей, некогда отправлявших войска за море; парящие в воздухе мечи; Вестминстерское аббатство, заполненное людьми в одеждах девятнадцатого столетия, горюющих над гробом, накрытым английским флагом. Немногие заметные современные детали вызывали ощущение диссонанса: несколько микрофонов, свисающих с потолка на длинных проводах, и телеэкран, вмонтированный в одну из стен. Под экраном висела надпись: «Результаты голосования».
– Николас, нам не удастся здесь спрятаться, – негромко произнесла Елена. – Во всяком случае, надолго. Ты собираешься... выбраться через окно?
Брайсон кивнул и поставил свой портфель на пол.
– Мы сейчас в трех этажах над землей.
– Ничего себе выход!
– Ну да, некоторый риск есть, – согласился Брайсон. – Но могло быть и хуже.
– Ник, если ты будешь настаивать, если ты в самом деле уверен, что другого выхода нет, я подчинюсь. Но если есть хоть какой-нибудь другой способ...
Ее перебил донесшийся из коридора шум. Двери зала распахнулись, и Брайсон тут же рухнул на пол, увлекая Елену за собой. В зал вошли двое мужчин – видны были лишь их темные силуэты, – за ними еще двое. Брайсон сразу же заметил, что эти люди облачены в синие мундиры столичной полиции. Полицейские!
И еще Брайсон понял, что их с Еленой заметили.
– Стоять! – выкрикнул один из вошедших. – Полиция!
Полицейские были вооружены – что вообще-то было нехарактерно для британской полиции – и уже держали беглецов под прицелом.
– Не двигаться! – крикнул другой.
Елена закричала.
Брайсон выхватил свой «браунинг», но пока что не стал стрелять. Он прикинул: четверо полицейских, четыре пистолета. Снять их будет трудно, но, в общем, в пределах возможного, особенно если использовать тяжелые деревянные стулья как укрытие и как преграду.
Но действительно ли они – полицейские? В этом Брайсон уверен не был. Выглядели эти люди очень решительно, и на лицах их читалась ярость. Но они не стреляли. Убийцы из «Прометея» наверняка не стали бы колебаться в подобной ситуации. Или все же стали бы?
– Вот эти гады! – крикнул один из полицейских. – Убийцы!
– Бросай оружие! – приказал тот, который вроде бы был здесь за старшего. – Быстро! Вам уже не уйти.
Брайсон обернулся и увидел, что они действительно оказались в ловушке. Четверо констеблей продолжали тем временем продвигаться в глубь зала, рассредоточиваясь при этом, чтобы окружить беглецов.
– Бросай оружие! – повторил старший полицейский. – А ну бросай, мерзавец! Живо вставай и руки вверх! Пошевеливайся!
Елена с отчаянием взглянула на Брайсона. Она никак не могла сообразить, что же следует делать. Брайсон взвесил их шансы. Действительно ли те, кто окружил их, обладают законными полномочиями? Полицейские могли на самом деле оказаться вовсе не полицейскими, а замаскированными боевиками «Прометея».
А что, если они все же настоящие? Если это так, они не станут убивать беглецов. Если это настоящие констебли, они должны сейчас быть уверены, что настигли двух опасных преступников, мужчину и женщину, которые только что убили иностранного секретаря. Они арестуют Брайсона и Елену и будут долго их допрашивать – и все это время будет потрачено впустую. И отпустят ли их после этого – большой вопрос.
Нет, они не могут сдаться! Но если они сейчас попробуют сопротивляться, это будет чистейшей воды самоубийством!
Брайсон глубоко вздохнул, зажмурился на мгновение, а потом открыл глаза и встал.
