Малистра поправила платье.
— Надо подумать о Бенине Стогггуле. Старый В'орнн широко зевнул.
— А что с ним?
— Он рассчитывает при помощи моего колдовства достать Кольцо Пяти Драконов.
— Это, конечно, невозможно.
— То-то и оно. Если я не сумею, я утрачу силу в его глазах.
Старый В'орнн улыбнулся. В нем зашевелился обманщик.
— Тогда мы дадим регенту кольцо, точно соответствующее его замыслам. — Он вытянул руку ладонью вверх. Пальцы с длинными ногтями шевелились, как лепестки актинии, потихоньку смыкаясь. Когда они соприкоснулись, воздух над кончиками пальцев замерцал, уплотнился и потемнел. Появилось кольцо из резного красного жадеита, идеально похожее на Кольцо Пяти Драконов, только внутри торчал крохотный шип.
— Он попытается использовать его, — сказала Малистра, беря кольцо в руки.
— Разумеется. — Улыбка Старого В'орнна стала шире, устрашающей, как рык первиллона. — Он захочет использовать кольцо против своих врагов. Мы позаботимся, чтобы он именно это и сделал. Кольцо полое внутри. Регент наденет его, уколется о шип, и его кровь наполнит кольцо. Тогда он получит достаточно колдовства. — Он захихикал. — Это упрямый и тупой в'орнн. Зелья, которые ты добавляешь в свечи, горящие в его покоях, должны иметьсильный аромат.
— Да, на аромат он реагирует, — сказала она. — Я поняла это с нашей первой встречи. Стоило ему унюхать мой мускус — и он был мой.
— Наверное, интересно иметь такие сексуальные пристрастия.
— Это ведет к слабости. — В ее голосе звучало презрение. Старый В'орнн, не говоря ни слова, встал, пристально глядя в непроглядно темный пруд. Над зеркальной поверхностью танцевала мошкара. Малистра привыкла к его странным сменам настроения, молчанию, внезапным высказываниям.
Неожиданно он провел рукой по воде. На мгновение рябь исчезла, потом появилась снова.
— Помни, Малистра: мы все — актеры. Фокус в том, чтобы знать, когда выйти на сцену и когда уйти.
— Что за женщина ищет меня через опал? — спросила Риана.
— Все в свое время, — ответила Тигпен. — Сначала я должна рассказать тебе об опалах.
Они ехали на быстрых чтаврах, которых Риана раздобыла в горной деревушке Дальний Рынок. Идя по покрытым утоптанной грязью улицам, она чувствовала себя неловкой и ужасно виноватой. Тигпен сотворила для нее изящное платье из бирюзовой ткани одежд Матери. Сначала Риана отказывалась надеть его, но — по настоянию Тигпен — в конце концов сдалась.
— Дар Сала-ат должен носить мантию Матери, — заявила Тигпен тоном, не терпящим возражений.
Они проезжали густые марровые леса и высокие аммоновые рощи, по созревающим лононским полям и каменистым хребтам, вниз по поросшим травой лощинам. Дорогу выбрала Риана.
Руководствуясь излучением опала, они направлялись почти строго на юг, более или менее по прямой линии к Аксис Тэру. Опал потребовал зайти в Серёдку — глухую деревушку в пятидесяти пяти километрах к северо-западу от города.
— Во-первых, опалы чрезвычайно редки, — начала Тигпен обычным менторским тоном. — Они старше самого Времени. Некоторые считают, что на самом деле это мелкие осколки Жемчужины, если хочешь, личинки, отложенные с момента сотворения Жемчужины.
— Ты веришь в это? — спросила Риана.
— В доказательство обычно указывается, что все опалы содержат включения, изъяны, из-за которых они и были отвергнуты в миг Творения.
— Да, но во что веришь ты?
Тигпен нахмурилась. Зрелище было вообще странное: маленькое, кругленькое, пушистое тело свернулось на мускулистой спине чтавра. Чтавр, похоже, не возражал. В сущности, поскольку мордочка Тигпен была рядом с его мордой, он, казалось, слушал ее так же внимательно, как Риана.
— Я считаю, что возможно все, — решительно ответила Тигпен. — Такое впечатление, будто вам — что кундалианам, что в'орннам — обязательно надо найти объяснения для всего в Космосе.
— А тебе не надо?
— Меня интересует другое, всякие мелочи: как хрупко доверие, рождающееся словно жемчужина в раковине муодда; как со временем созревает вражда, крепчая, как заваренный чай; как возникает любовь, растворяя черствость в сдержанном сердце. Пусть Космос смущает другие умы.
— Для чего же используются опалы?
— В правильных руках они помогают находить... что-то важное. Вроде тебя, например.
— Но зачем опал мне? Я могу использовать Заклятие Вечности.
— Это заклятие позволяет “видеть”, а не находить.
— Если бы у меня был опал, я могла бы посмотреть в него и найти что-то.
— Да, что-то потерянное.
— Вроде Джийан. Или Элеаны.
Чтавры начали очередной спуск по усыпанному глинистым сланцем склону. Они все еще находились в сердце Дьенн Марра; самые высокие пики подпирали небо позади них, вдоль северного горизонта. Солнце припекало, однако свежий ветер остужал пот, а в тени было просто холодно. Высоко над головой лениво кружила пара коричнево-белых каменных соколов, использующих восходящие потоки как трамплины, чтобы стремительно кануть вниз. В самых жарких пятнах солнечного света весело жужжали пчелы, перелетая с цветка на цветок. Между светом и тенью порхали голоноги.
— По-моему, тебе не следует искать Элеану.
— Не имеет значения, что скажешь ты или кто-либо другой. Я никогда не перестану любить ее.
— Она любила Аннона, — сказала Тигпен. — Ты теперь Риана. Ты — Дар Сала-ат.
— Все, что я есть, — возразила Риана, — продолжает жить. Аннон по-прежнему во мне, как и Риана. Мы оба существуем — один внутри другой. Признаться, часто это сбивает с толку. Иногда я не знаю, кундалианка я или в'орнн, мужчина я или женщина.
— Ты — и то, и другое; ты — ни то, ни другое, — ответила Тигпен. — Ты — иное, что-то новое, еще развивающееся.
Путники перешли мелкую речку. На другой стороне было голое, довольно ровное пространство; воздух казался плотным из-за сверкающих солнечных лучей. Над камнями дрожало жаркое марево.
За час они добрались до конца плато и начали спускаться по другому склону, еще более крутому, чем предыдущий. Чтавры не могли идти бок о бок, и Риана обернулась. Позади них небольшой водопад звенел и сверкал над покрытыми мхом скалами, рассыпая водяную пыль на кружевные папоротники.
— Я тут подумала над тем, что ты говорила о любви, — сказала Риана. — Ни время, ни другое тело не в силах изменить любовь. Я — это я, Тигпен. В этой жизни или в другой. Какое платье я вынуждена носить, к делу не относится.
— Ну а Элеана? Она знала тебя как мужчину-в'орнна. Допустим, вы встретитесь снова. Какой, по-твоему, будет ее реакция, когда она увидит женщину-кундалианку? Думаешь, она узнает тебя? Думаешь, она хотя бы поверит тебе?
