Три гэргона. Тот, что посередине, держал Кольцо с красным жадеитом. Этот гэргон вдруг обернулся и обратился к четвертому, который стоял, скрытый тенями, в стороне и наблюдал.
— Возможно, поскольку это кундалианский артефакт и поскольку наш коллега посвятил напряженным исследованиям много месяцев, следовало бы предоставить честь открыть дверь в Хранилище нашему постоянно живущему здесь эксперту по всему кундалианскому.
— Не думаю, — сказал Нит Сахор. — Эта дверь не поддалась, несмотря на все наши усилия. Наука — даже в нашем, подобном магии, варианте — бессильна перед ней. Я пришел к выводу, что она не кундалианского происхождения. Скорее она создана их Богиней — Мииной.
— Что за ерунда? — произнес второй гэргон.
— Миины не существует, — отрезал третий.
— Погодите, — сказал первый гэргон. — Возможно, наш товарищ прав. Это объяснило бы сто один год разочарований. — Он поднял Кольцо Пяти Драконов. — Если так, то мы получаем ответ. По легенде, Кольцо также создано Мииной. — Он склонил голову набок, в холодном, раздробленном свете атомных ламп сверкнул шлем. — Верно?
Нит Сахор наклонил голову.
— Верно.
— Была ли дверь Хранилища создана кундалианами либо же их Богиней, несущественно. Теперь у нас есть ключ, открывающий ее.
Эхо голоса затихло, и воцарилась оглушительная тишина. Первый гэргон переместился почти вплотную к круглой двери, потом снова обернулся к Ниту Сахору.
— Из всех нас ты один, товарищ, не отведал череп Ашеры Аннона. Ты испытываешь сомнения?
— Сомнения, опасения, дурные предчувствия, — ответил Нит Сахор.
Не успел он договорить, как первый гэргон отвернулся. Обернувшись к двери, он надел Кольцо Пяти Драконов на обтянутый перчаткой указательный палец.
— Наступает величайший момент в истории в'орннов, — произнес нараспев первый гэргон и, согнув палец, поднес Кольцо к круглому медальону в центре двери. Он помедлил, и Нит Сахор сказал:
— Легенда гласит, что Кольцо вставляется в пасть Священного Дракона.
— Легенды! — фыркнул первый гэргон. — Ученые мы или питающиеся грязью дикари?
— Не мешало бы выяснить, — произнес Нит Сахор так тихо, что никто не услышал. А если бы они и услышали, то не поняли бы, поскольку сказано это было на Древнем наречии рамахан.
Гэргон прижал Кольцо к изваянию странного существа. Подобно тому, как последний кусочек головоломки встает на место, оно идеально вошло в открытую пасть. Мгновение ничего не происходило. Потом раздался щелчок, и медальон начал поворачиваться по часовой стрелке.
— Ага, — сказал первый гэргон.
— Она открывается, — сказал второй.
— Наконец-то мы получим желаемое, — сказал третий. Медальон продолжал поворачиваться, и первый гэргон хотел вынуть Кольцо из пасти резного Дракона. Не получилось, и тогда гэргон попытался снять Кольцо с пальца. Тщетно. Поворачивающийся медальон тянул руку за собой. Будь у него больше времени, гэргон, возможно, вызвал бы поток ионов, который смог бы нейтрализовать западню. А может, и не смог бы. В любом случае времени у него не было. Палец треснул, потом раскрошилось запястье, сломался локтевой сустав, плечо сначала вывихнулось, потом раздробилось. Первый гэргон упал на колени, сжимая здоровой рукой искалеченную.
Второй гэргон бросился было к нему, но замер в шаге от товарища. Первый гэргон откинул голову назад. Что-то происходило; тихий гул наполнил пещеру, отдаваясь эхом от каменных стен.
— Этому недопустимому нападению на в'орннскую Модальность надо положить конец, — заявил третий гэргон, поднимая руку. Зеленый огонь заструился из кончиков пальцев, переплетаясь с нитями из легированной перчатки, и, набрав силу, выплюнул язык холодного пламени прямо в центр медальона. Оно достигло цели, раздался грохот, но это было только эхо. Третий гэргон напрягся, в горле застыл булькающий крик — его пронзила отдача его же собственного ионного копья.
Первый гэргон трясся, словно в когтях огромного невидимого зверя.
— Ну же, товарищ, — сказал второй гэргон, — мы должны помочь Ниту Кийлллну.
Нит Сахор не двигался. Он наблюдал, как второго гэргона зацепило взрывом, когда взорвался шлем Нита Кийлллна. Он не дрогнул, когда горящие осколки сплава и костей застучали о его экзоскелет и лопнула ближайшая к нему атомная лампа.
Три его товарища погибли.
Со временем круглая базальтовая дверь приоткрылась наполовину. Нит Сахор знал, что внутри — все, о чем он мечтал, все, к чему стремились душа и разум. И однако инстинкт много древнее его самого удержал гэргона на месте. В сущности, он почти не дышал, ибо довольно скоро ощутил чье-то присутствие прямо за скрытым тенями входом. Нит Сахор чувствовал идущую оттуда силу так, как не могли товарищи-гэргоны. Этого следовало ожидать, учитывая природу его исследований. И все же он понял, что не готов. Ему показалось, что он видит глаза, злобно уставившиеся на него, оценивающие его, жадно питающиеся его мыслями, смеющиеся над его бессилием. Глаза в темноте, с нефритово-зелеными прорезями зрачков, сверхъестественно разумные. Органы чувств, которые можно назвать глазами только потому, что в словарном запасе Нита Сахора не хватало терминов, чтобы дать им верное название.
Нит Сахор ощутил, как необычное и весьма неприятное покалывание распространяется вверх и вниз по позвоночнику. Это заставило его нервничать, мешая мыслительному процессу. Нит Сахор никогда прежде не чувствовал страха, хотя слышал его описания на сотнях языков, видел определения в тысячах текстов. Умом, если не инстинктом, он понимал, что именно сейчас испытывает.
В зловещем сумраке из-за Двери вылетело нечто: пронеслось к центральному медальону и оттуда к резной пасти хагошрина. Что-то обернулось вокруг основания сломанного пальца Нита Кийллина. С глухим щелчком палец был отделен от руки, потом извлечен из Кольца Пяти Драконов и брошен на каменный пол рядом с дымящимся телом Нита Кийллина. Затем нечто — чем бы оно ни было — юркнуло обратно в тень Хранилища, медальон повернулся против часовой стрелки, и дверь с грохотом захлопнулась. Глубоко в недрах земли под дворцом отчетливо послышался грозный раскат грома.
Вот тогда Нит Сахор наконец выступил из тени. Пристально посмотрел на медальон, однако приближаться не стал.
На медальоне свернулся Дракон — Сеелин, Священный Дракон Преобразований; в пасти у него было Священное Кольцо кундалианской богини Миины.
“Так, значит, легенды верны, — подумал Нит Сахор. — Хагошрины охраняют Хранилище Жемчужины. Кольцо Пяти Драконов открывает дверь, но только если его носит Дар Сала-ат, помазанник Миины. Остальные — равно кундалиане и в'орнны — умирают ужасной смертью”.
Снова раскатился гром — низкий и пугающий, подобный звону погребального колокола.
Нит Сахор невольно вздрогнул. “А это означает, что верно все. Все, что я раскопал, изучая кундалианские мифы. Все изыскания, над которыми смеялись мои коллеги, трое из которых ныне мертвы”.
