— Знала, что найду тебя здесь.
Конара Инггрес вздрогнула, хотя голос был ей отлично знаком. В трапезную, широко улыбаясь, входила конара Лиистра.
— Теперь, когда мудрая Матерь освободила нас от ночных дежурств, я вижу тебя все реже и реже.
— Виной всему повседневные дела, — безразлично ответила конара Инггрес. Пока подруга усаживалась за противоположный конец стола, она изо всех сил изображала спокойствие. Молчать не было сил, и страх, который Инггрес сдерживала слишком долго, вырвался на свободу. — Столько странного произошло за последнее время.
— Ты имеешь в виду внезапную смерть конары Урдмы?
— И это тоже.
Конара Лиистра продолжала широко улыбаться.
— У нее было кровоизлияние в мозг. Оказывается, она болела довольно давно, просто никто об этом не подозревал.
— Дело не только в ее смерти, — осторожно продолжала конара Инггрес.
— Значит, ты имеешь в виду конару Бартту? Мы ведь сразу поняли, что в той келье что-то случилось. Увидев курок от хад-атты, ты сразу сказала…
— Я прекрасно помню, что тогда сказала! — рявкнула конара Инггрес.
Конара Лиистра наклонила голову.
— Чтобы вытащить конару Бартту из волшебной паутины, Матери пришлось немало потрудиться. А ты знала с самого начала… Инстинкт тебя не подвел.
Конара Инггрес нервно обхватила себя руками. Ее страшно пугало то, что конара Лиистра постоянно улыбается, а взгляд у нее при этом потухший и неживой. Лиистра непрерывно улыбалась с той самой ночи, как вернулась Джийан. Что же случилось в кабинете конары Урдмы, когда конара Лиистра пошла поприветствовать гостью? Лиистра не пожелала об этом рассказать, а спрашивать самой конаре Инггрес с каждым днем было все страшнее и страшнее.
— Ты, кажется, не особенно рада, что она вернулась, — сказала конара Лиистра, вытаскивая подругу из плена собственных мыслей.
— Я не очень хорошо знаю Джийан, — отозвалась конара Инггрес.
— Я имела в виду конару Бартту.
Застывшая улыбка сводила с ума. «Чему она так радуется», — недоумевала конара Инггрес.
— Понимаю, что ты думаешь о конаре Бартте. Но уверяю тебя, теперь, когда с нами Матерь, все будет в порядке.
«В этой улыбке определенно есть что-то зловещее», — решила конара Инггрес. Однако куда больше ее пугало совсем другое. Подруга сказала: «Я понимаю, что ты думаешь о конаре Бартте», будто сама считала по-другому. Из-за таких эпизодов конара Инггрес и старалась избегать Лиистру. А если это было невозможно, как, например, сейчас, то Инггрес старалась вести себя очень осторожно.
— Наверное, со временем я тоже буду так думать, — солгала конара Инггрес.
Конара Лиистра взяла со стола бутерброд и быстро засунула в рот. Конаре Инггрес казалось, что подруга не перестает улыбаться даже во время еды.
— Замечательно! — обрадовалась Лиистра. — Мы все на тебя рассчитываем.
17
ХИМЕРА
Стоял поздний вечер в конце осени, когда последний зеленый лист превращается в мульчу под ледяным дыханием наступающей зимы. Фонари на корабле Куриона качались в такт движению судна по неспокойному морю. На корабле было четыре фонаря, украшенных затейливыми рунами, — по одному на изогнутом носу и узкой корме и еще два у правого и левого бортов.
Курион обладал яркой незабываемой внешностью. Как и большинство саракконов, капитан был высоким, стройным и в меру мускулистым, с кожей цвета спелого граната. Черты холеного лица казались идеально правильными — высокие скулы, умные темные глаза, изящной формы губы, благодаря которым он всегда выглядел немного удивленным. Гладко выбритый череп украшен затейливым узором из рун. Такой же, что и на мускулистых предплечьях, выпирающих из-под жилета из шагреневой кожи. Черная окладистая борода Куриона была украшена подвесками из резного лазурита и нефрита, а пальцы унизаны массивными кольцами с сапфиром, рубином и рысьим глазом. Волны беспощадно хлестали корабль, и концы широкого, украшенного узлами пояса капитана находились в постоянном движении. Такие пояса плели из морского винограда, и у каждого сараккона из тех, что встречал Курган, было определенное количество узлов разного вида. Узлы имели некое значение. Правда, какое, ни один из в'орннов не знал.
— Мы не встречались с тех самых пор, как тебя назначили регентом, — заметил Курион, — даже на калллистоте.
Курган рассмеялся, наблюдая, как разматывается леса спиннинга из морской ивы, которую моряк сам вымачивал в специальной смеси ртути и морской соли, чтобы увеличить ее прочность, сохранив упругость.
— С тех пор, как ты стал регентом, на калллистоте царит ужасная скука. Против кого же мне теперь ставить?
— Знаю я тебя… Спишь и видишь, как бы заманить меня обратно на ринг.
— Ты здорово сражался и прослыл настоящим героем.
Однажды Курган имел неосторожность заключить с капитаном пари, которое тут же проиграл. Денег, чтобы расплатиться, у будущего регента не было, и Курион заставил его драться на калллистоте, неожиданно оказав ему честь, которой не удостаивался ни один из в'орннов, за исключением, пожалуй, лишь Нита Сахора.
— Теперь я регент Кундалы, и у меня найдутся занятия поважнее, чем драться на калллистоте.
— Очень жаль.
— Однако я продолжаю тренироваться. — Курган чувствовал, что говорить ему необходимо, иначе все три желудка вывернутся прямо на глазах у Куриона. Тело в'орннов мало приспособлено к морской качке.
— Отлично! — похвалил Курион. — В здоровом теле — здоровый дух.
Естественно, Курган мог бы встретиться с Курионом в любом другом месте, но правитель решил поехать на рыбалку, чтобы еще раз убедиться в собственной силе. Вообще-то желание не походить на других у регента было врожденным, а Нит Батокссс в своих корыстных целях развил в нем это качество и сделал одним из основных в характере.
— Приходится следить за всей планетой. Я, как ни странно, порой нахожу это довольно утомительным.
— Понятно. Да ведь все в конце концов сводится к винтикам и колесам. Любая механика скучна и однообразна. Даже механика управления планетой.
— Вообще-то ты прав, — признал Курган. — Больше всего мне по душе тесное общение с Товариществом гэргонов.
— Насколько я знаю в'орннов, так считали все регенты без исключения. — Курион несколько раз с силой взмахнул спиннингом.
Чтобы не вылететь за борт, Курган пошире расставил ноги.
— Особенно интересно с Нитом Батоксссом. Помнишь его? Мы встретились на этом самом корабле.
— Гэргона трудно забыть. — Курион с силой сматывал лесу, спиннинг согнулся чуть ли не вдвое. — Любого из них.
Курган старался, чтобы его голос звучал беззаботно и весело.
