— Что еще он про них рассказывал?
Ветер вихрем ворвался в пещеру. На стенах плясали тени куэлловых ветвей, и казалось, что полуразложившиеся тела внизу шевелятся.
— Не хочешь рассказывать, потому что я в'орнн?
— Нет, Реккк, тебе обязательно надо послушать, — покачала головой Элеана. — Просто я подумала, что еще никому об этом не рассказывала.
Реккк снова обнял Элеану.
— Пришло время рассказать обо всем твоему малышу, чтобы прошлое его планеты представлялась ему так же ярко, как и настоящее.
Элеана смотрела на жуткую зловонную яму — неприглядное настоящее, от которого ей бы так хотелось уберечь малыша.
— Как в'орнн я понимаю, насколько важно знать историю своего народа, потому что у моего народа нет истории, — сказал Реккк. — У в'орннов нет полных описаний событий прошлого, истории жизни на родной планете. Увеличившаяся радиация, из-за которой мы и начали покорять Космос, повредила матрицу магнитных сердечников. Лишь со временем мы поняли, что они самоуничтожаются, и с каждым днем все быстрее. Мы пытались восстановить данные, но без особого успеха. Остались лишь разрозненные файлы, по которым невозможно реконструировать полную картину. Радиация породила вирус, изменивший код, и с тех пор мы стали бродягами и сиротами.
— Поработителями и завоевателями, которые пытаются отнять у других то, что не сумели сберечь сами.
— С такой позиции то, что случилось, я никогда не рассматривал, — признался Реккк, — но я не пытаюсь оправдаться.
— Похоже, воинский дух во мне и не думает угасать.
— А что ты думала?
— Думала, что беременность сделает меня мягче… Что ребенок навсегда меня изменит.
— Зачем волноваться? Ведь ты уже не та девушка из движения Сопротивления, с которой я и Джийан познакомились месяц назад.
Элеана подняла глаза.
— А вот ты совсем не изменился, Реккк.
— В'орнны и не должны меняться.
— Вот и я о том же.
Реккк мечтательно улыбнулся.
— Так ты выполнишь мою просьбу? Очень интересно послушать про нариев.
Снова повернувшись к Реккку спиной, Элеана уставилась в темноту. Чувствуя себя в безопасности, она подумала о том, что несколько месяцев назад и представить себе не могла, что будет вести доверительные разговоры с кем-то из в'орннов.
— Дедушка очень любил лес и горы, в которых вырос и прожил всю жизнь. Даже в молодости наедине с природой ему было уютнее, чем в компании сверстников. Он брал лук со стрелами и уходил в лес на целый день, старясь познать тайны и загадки земли. Ему никогда не было страшно, лес казался деду чем-то вроде храма, созданного специально для него.
Так вот, в тот день, когда ему исполнилось пятнадцать, дедушка был далеко на севере, когда прямо на узкой горной тропе он увидел нария. Естественно, в тот момент дед не знал, кто это. Да и откуда? Рога у нария не было, но огромный белый зверь казался прозрачным и на шести ногах двигался по узкой тропе с граций танцора. В нем было что-то необычное. Какая-то аура или магнетизм, что именно — дедушка так и не понял. Только много лет спустя, рассказывая эту историю мне, он отметил, как почувствовал — перед ним священный зверь.
И он не ошибся, нарии — священные животные Миины. Первые нарии появились из Жемчужины в день рождения Кундалы.
— А почему у того нария не было рога?
— Сейчас я до этого дойду.
Взглянув поверх головы Элеаны на верхушки елей-куэлло, Реккк увидел сову в короне. Птица сидела на покачивающейся ветке, плотно поджав пестрые крылья, оглядывая круглыми глазами и его, и яму с разлагающимися телами.
— Дедушка еще не знал, что это нарий. И все же в глубине души дед был уверен в святости зверя и пошел за ним, не раздумывая. Это было не так-то просто, ведь тропа пролегала через скалы, и то и дело почва осыпалась под ногами, камни крошились. Но дедушка чувствовал, что теперь лучше познает и горы, и природу в целом. А это уже тогда было смыслом его жизни.
О том, чтобы остановиться или повернуть назад, дедушка и не думал. Он чувствовал, что должен узнать, куда идет нарий. Откуда взялась это уверенность, дед не знал. Он просто шел следом, не раздумывая; нечто подобное происходит, когда купаешься в реке и плывешь по течению.
Что-то привлекло внимание совы, и она завертела головой. Лунный свет отражался в огромных глазах, делая их неестественно прозрачными.
— Утро плавно перешло в день, настали сумерки, а дедушка все шел за нарием по извивающейся горной тропе. Тропа вела вверх по пологому склону, однако, двигаясь по ней час за часом, дедушка поднялся так высоко, как еще никогда не заходил. Погода переменилась, и дед увидел, что порывистый ветер подгоняет темные тучи, которые еще недавно жались к северным склонам Дьенн Марра. Тут он впервые испугался, что может попасть под дождь высоко в горах.
Поворачивать назад было поздно, оставалось только идти за нарием и молиться Миине, чтобы зверь привел в безопасное место. Именно в этот момент дед услышал первый раскат грома, прогремевший по бездонным ущельям по обе стороны крутой горной тропки. Чувствуя, как стремительно падает давление, дедушка понял, что гроза будет сильной.
Сова вдруг расправила крылья и, соскочив с ветки, полетела в ночь. На мгновение Реккк потерял ее из виду. Только еловые ветки покачивались на ветру, но вот птица появилась снова, сжимая в клюве еще живую добычу.
— Стало темнеть, и начался дождь. Сильный ветер практически сбивал дедушку с ног, и он отчаянно замахал руками, боясь поскользнуться на узкой тропе. С трудом удержав равновесие, дед заметил, что нарий остановился. Он стоял, слегка наклонив голову, будто ждал дедушку.
Опустившись на четвереньки, дед пополз к нарию. Гром гремел так, что болели барабанные перепонки. До нария оставалось несколько сантиметров, когда зверь бросился прочь, так ловко балансируя по скользким скалам, что не упал ни один камешек. Увидев это, дедушка стал шагать прямо по следам нария.
И ветер, и дождь усиливались. Гром разрывал тучи, которые висели, как казалось дедушке, всего в паре метров над головой. Дед испугался, что его смоет со скалы, и тут нарий повернул налево, на узкую крутую тропинку, которую дедушка не нашел бы даже при дневном свете.
Минут двадцать они спускались по невероятно крутому склону. В кромешной тьме дедушка шел словно слепой, положив одну руку на бок нария. Внезапно он понял, что горный хребет позади. Дед чувствовал под ногами ровную землю, в воздухе стоял запах сырости. Оглядевшись по сторонам, он рассмотрел огромные каменные глыбы, возвышающиеся с обеих сторон. Ветер воронкой вился в замкнутом пространстве. Скалы будто сдавили дух, и дедушка понял, что они идут по огромному ущелью.
Лунный свет снова высветил сову, которая, сложив крылья, опустилась на ветку совсем близко к входу в пещеру. Не сводя глаз с Реккка, хищная птица переломила хребет своей добыче, а потом аккуратно, не спеша, принялась за ужин — сначала мех, потом кожа и наконец кости несчастного зверька.
