Глаза архонта блестели — его наполнял плененный дух рамаханы, и Лужон инстинктивно подошел поближе, будто надеясь впитать хоть небольшую часть силы. Из горла Хаамади вырывались странные звуки, слова на незнакомых языках, клекот неизвестных существ.
Затем архонт запрокинул голову и посмотрел на Лужона. Сараккон удивился, заметив, что зрачки некроманта неестественно расширены.
— Это все мерзкая жрица, Джийан, — проговорил Хаамади сухим ломким голосом, не похожим на свой собственный. — Она использует волшебный телескоп в монастыре Пяти Твердынь. Ясно, что она задумала: пытается рассказать рамаханам правду!
Губы Хаамади медленно растянулись в улыбке такой жуткой, что Лужону стало не по себе. Длинные пальцы двигались по телу рамаханы, а острые ногти впивались в кожу, вырывая печень и селезенку.
— Посмотрим, кто кого, — звучал в кабинете искаженный голос Хаамади. Коррушский ковер насквозь пропитался кровью рамаханы. — Осору против некромантии. Она еще увидит нашу силу!
Едва Лужон и Хаамади исчезли в похожем на раковину гроте, на борту саракконского корабля воцарилось спокойствие. Риана боялась шевельнуться — она понимала, что на острове не так пустынно, как кажется. Вовсе не хотелось, чтобы ее заметил какой-нибудь сараккон или соромиант. Девушка осторожно подползла к соседнему валуну, откуда открывался отличный вид на грот, у входа в который бурлила вода. В этот момент она заметила тень, скользнувшую по такелажу в море. Какой-то смельчак, не испугавшись шторма, быстро плыл к берегу, стараясь оставаться незамеченным.
Вот лицо пловца в очередной раз показалось над водой, и Риана стала осторожно пробираться к тому месту, где беглец выйдет на берег. Она двигалась перпендикулярно движению пловца, расстояние между ними стремительно сокращалось. Лицо снова мелькнуло среди волн, и Дар Сала-ат с трудом сдержала крик. Это была Элеана!
Как же она попала на корабль Лужона? Риана вошла в воду навстречу сильному прибою. В этом месте бухта была неудобной — из воды торчали острые скалы. Именно поэтому Элеана и решила выбраться на берег с этой стороны. Однако сильное прибрежное течение могло унести ее обратно на скалы.
Риана видела, что подруга устала и с трудом борется с течением. Сбросив жакет, Дар Сала-ат поднырнула под большую волну и быстро поплыла к Элеане. Молодую женщину уносило на запад, и Риана, нырнув к самому дну, где течение было не таким сильным, проплыла к Элеане под водой. Поднявшись на поверхность, она схватила подругу за ноги и стала подталкивать к берегу.
Перепугавшись, Элеана начала было сопротивляться, но, узнав Риану, прильнула к ней всем телом. Они вместе аккуратно обогнули скалы, а когда прибрежное течение стало слабее, перестали грести, позволив волнам нести их к берегу.
Спрятавшись за скалами, женщины стали сушить одежду. Риана надела жакет, который успел нагреться под яркими лучами солнца.
Наслаждаясь чистым, пахнущим озоном воздухом, Элеана и Дар Сала-ат смотрели в глаза друг другу. Казалось, время остановилось, и вся Кундала принадлежит только им. Стараясь не перебивать, они по очереди рассказали, что случилось с каждой после расставания в кашиггене «Стрекоза».
— Ты нашла родителей? Риана, это же здорово!
Подруги плакали, смеялись и обнимались. На этот раз им никто не мешал.
Внезапно Элеана отстранилась.
— О Миина! — вскрикнула она. — Ты только посмотри на себя!
Родители подарили Риане национальный костюм: кожаные бриджи, шелковая блузка цвета индиго, широкий кожаный пояс янтарного цвета. Короткий жакет из некрашеной шерсти со стоячим воротничком, укороченными рукавами и широкими манжетами на спине украшала черная руна Венчи. На ногах — короткие сапожки из мягкой кожи.
— Это национальный костюм чакиров, — объявила Риана.
— Ты теперь чакира? — Элеана никак не могла преодолеть многолетние предрассудки.
— Во мне много ипостасей, Элеана, — мягко отозвалась Риана, — и все они мирно уживаются.
— Знаю, любимая, знаю.
Риана быстро оглянулась по сторонам.
— Я видела, как Лужон и Хаамади вошли в пещеру. Наверняка она тщательно охраняется. Поэтому лучший способ попасть в логово соромиантов — Припрыжка.
— У нас ничего не получится. — Элеана коснулась ее руки. — Сагиира предупреждал, что под островом нет силовых ручьев.
Риана покачала головой.
— Сагиира ошибся. В недрах острова я чувствую пульсацию ручьев.
— Я знаю, что ты думаешь, любимая. Сагиира говорил, будто давным-давно рамаханы жили здесь, пытаясь побороть смерть.
— Совсем как гэргоны.
— Здесь нет силовых ручьев, а ты что-то чувствуешь по одной простой причине — глубоко под тем местом, где мы сейчас стоим, находится Иномирье. Духи мертвых ждут, пока Великое Колесо Судьбы повернется и они смогут вернуться к жизни.
Это вполне соответствовало указаниям Амитры относительно того, что должна сделать Риана, когда попадет в клетку.
— Если нельзя припрыгнуть, значит, придется войти в грот.
— Нужно дождаться темноты.
— Мы не можем ждать. У Лужона девятый яд-камень, он уже касался его голыми руками. Кто знает, насколько камень подчинил его себе? Нужно перехватить артефакт, пока Лужон не отдал его соромиантам, а те не достроили клетку. — Риана глубоко вздохнула. — Отправляемся сейчас.
У Джийан болели глаза. Всего секунду назад она спокойно использовала волшебный телескоп, чувствуя себя лучом света, который несет правду заблудшим рамаханам. Боль пронзила глаза совершенно неожиданно, и Первая Матерь почувствовала, как с каждым ударом сердца и вдохом ее мозг все сильнее сжимают огненные тиски.
Используя дар провидицы, Джийан направила поток энергии на телескоп, который многократно увеличил ее силу. С его помощью она создала и послала рамаханам сон, который навел их на размышления. Теперь Первая Матерь видела и чувствовала то, что скрылось от Перрнодт. Словно издали она видела разрытую могилу, слышала замирающий крик, чувствовала запах разлагающейся плоти. Мелькнул кинжал, перерезавший тонкую шею, а затем перед глазами расплылось алое пятно. Джийан почувствовала, как из слабеющего тела вытягивают жизненную энергию, причем так грубо, что она содрогнулась. Столкнувшись лицом к лицу с некромантией, страшной магией соромиантов, Первая Матерь собрала в кулак свою силу. Как и Перрнодт, она попыталась бороться с болью с помощью заклинаний, и, как у Перрнодт, у нее ничего не получилось. Чем больше заклинаний волшебница накладывала, тем сильнее становилась боль. Корчась в агонии, Джийан спустилась со стремянки. Во рту было горько, и она с отвращением сплюнула. Белые кристаллы! Словно грибы после дождя они продолжали образовываться на небе Первой Матери.
Это же мадила, наркотическое средство, которым отравили Перрнодт! Джийан опять сплюнула, на этот раз с огромным трудом. Силы стремительно покидали ее тело. Она собиралась наложить очередное заклинание, самое сильное в ее арсенале, когда что-то ее остановило. «Думай, — звенело в голове, — думай!»
