— Ты что, сомневаешься в моих чувствах?
Реккк сел, а когда Джийан к нему потянулась, резко отстранился, встал и отошел к ширме.
— Ради Миины, Реккк, перестань!
— Ты же сама говоришь, что ничего не изменишь! — холодно ответил Наватир.
— Реккк!
В голосе Джийан было столько боли, по щекам текли слезы, и сердца Реккка сжались.
— Для меня любовь — это все, Джийан. Ради тебя я отдал себя. Это любовь и вера меня изменили, а ты по-прежнему мне не веришь!
— Дело не в этом.
— Именно в этом, просто ты не хочешь признать.
— Я… — Она осеклась. — Перрнодт! — Джийан закрыла лицо руками.
— Что случилось?
Колдунья молча покачала головой.
Реккк принес ей платье, они быстро оделись и, покинув свой будуар, поспешили в лазарет. Перрнодт лежала, закутанная в мантию Наватира.
Увидев посеревшее лицо дзуоко, Реккк испугался.
— Она умерла, — глухо проговорила Джийан.
— Почему? Ведь мантия ей помогала!
Реккк шагнул было к Перрнодт, но Джийан его остановила.
— Не трогай ее, — прошептала она. — Посмотри сюда. Видишь коросту над переносицей?
Реккк непонимающе смотрел то на мертвую дзуоко, то на Джийан.
— Пойду приведу конару Инггрес.
— Нет!
— Очередной секрет!
Резкий тон воина покоробил Джийан.
— Реккк, за последнее время в этом монастыре столько всего случилось! Пусть ночь пройдет спокойно.
Наватир молча смотрел, как Джийан достала из шкафчиков аптечки, тянувшейся вдоль стены лазарета, базальтовую ступку и склонилась над Перрнодт. В монастыре было тихо, а потом зазвонили колокола, созывая рамахан на вечернюю молитву.
— Видишь, — прошептала Джийан, — конара Инггрес нужна в другом месте.
Стоявший за спиной колдуньи Реккк подумал, что короста над переносицей дзуоко похожа на алмазную пыль.
— У тебя есть кинжал?
Воин молча протянул кинжал с узким лезвием и стал смотреть, как Джийан кончиком лезвия соскребла кусочек коросты и положила в ступку.
— Это убило Перрнодт? — спросил Реккк, склоняясь над телом дзуоко.
— Скорее всего.
— Знаешь, что это?
— Нет, — покачала головой Джийан. — Может, Миннум подскажет?
Касстна толкнул Маретэн в спину.
— Надеюсь, я связал тебя достаточно крепко. Шедшая впереди девушка молчала.
— Думаю, что да, — ответил Касстна. — Пусть твои руки онемеют! — Он засмеялся. — Ты ведь раньше была художницей, верно? Да, именно так ты сказала Бассе и Майе. Эти белые ручки размазывали краску по бумаге. — Командир партизан снова захохотал. — Теперь все по-другому. На трибунале, если все случится, как хочу я, тебе сломают руки. — Он толкнул ее снова, на этот раз сильнее. Споткнувшись о еловый корень, Маретэн упала на колени. — Если ты вообще доживешь до суда. — Он пнул ее в бок. — Поднимайся! — Касстна смотрел, как Маретэн встает на ноги.
Они пробирались по лесистому склону примерно в километре от лагеря. Маретэн не знала, где находится трибунал, о котором говорит Касстна. На самом деле ей было все равно. У нее не осталось иллюзий. Девушка поняла, что все пропало, еще в тот момент, когда Джерва отдал ее Касстне. Неужели она надеялась на помощь? С тех пор как ее познакомили с Бассе и Майей, сестра регента только и делала, что помогала Сопротивлению. Маретэн тут же напомнила себе, что сама им навязалась. Даже Сорннн был против, ведь он любил ее и пытался защитить.
— Если попытаешься сбежать, убью на месте, — прервал мысли художницы Касстна и потащил вперед, словно самку кора. — Так что все зависит от тебя.
— Что зависит?
— Ну наконец-то! Тускугггун заговорила!
Маретэн остановилась и взглянула партизану в глаза.
— Что от меня зависит?
Было влажно и пасмурно, ветер дул с юга, так что хотя бы снега можно было не бояться. Над южными холмами, там, где небо казалось темнее всего, загрохотал гром. Тонкие вершины елей сгибались от ветра, а иголки мелко тряслись, словно крылья насекомых.
Касстна пристально посмотрел на молодую женщину.
— Мне не нравится твое отношение к жизни, тускугггун. — Он подошел поближе, и Маретэн почувствовала запах его гнилых зубов. — Понимаешь, о чем я? Ты так высокомерна и уверена, что самая умная на свете. — Партизан несильно ударил ее в грудь. — Тебе придется измениться, если хочешь дожить до суда.
С непроницаемым выражением лица Маретэн пнула Касстну в пах и стала молча смотреть, как он задыхается. Она хотела ударить его снова, но лидер отряда схватил ее за ногу и повалил на землю. Девушка больно стукнулась правым плечом.
Тяжело дыша, Касстна перевернул художницу на спину и ударил кулаком по виску. Маретэн застонала, а кундалианин склонился над ней и зашептал на ухо:
— Я сломаю тебя, поняла? Я заставлю тебя есть с моей ладони, встать на колени и ублажать меня во всем. — Он до боли сжал ее руку. — Иначе я убью тебя в лесу, и никто не сможет доказать, что ты не пыталась сбежать. — Трепещущий язык Касстны облизал изящную ушную раковину Маретэн. — Есть ли в’орнн, который любит тебя, тускугггун? А ты его любишь? Подумай о нем! Потому что, если будешь продолжать в таком же духе, я убью тебя, и он никогда тебя не дождется.
Лестница была очень старой, выбитой прямо в скале. Все это Риана рассмотрела, вцепившись в неровность каменного желоба. Ступеньки стертые, потрескавшиеся, некоторые вовсе отсутствовали. Тем не менее, только по ним она могла спуститься к основанию желоба. Это было непросто, но отчего-то ей казалось, что в жизни были ситуации посложнее. Находить опоры для рук и ног стало труднее, и девушка думала, как бы попасть на верхнюю ступеньку лестницы. Скорее всего, ступени когда-то вели на мост, который обрушился много лет назад.
Риана взглянула на базальтовую колонну, с вершины которой за ней молча наблюдала Элеана. Щупальца поднимались все выше, а огромное тело грозило заслонить, молочный свет.
Стараясь не смотреть на чудовище, Риана стала раскачиваться из стороны в сторону, набирая скорость. Качнувшись семь раз, она оторвалась от поверхности желоба. Ступеньки приближались с головокружительной быстротой, и девушка изогнулась, изменяя траекторию падения.
Риана осторожно поставила на ступеньку одну ногу, потом вторую и отпустила выступ. Хрупкая ступенька тут же обвалилась, и девушка поспешно спрыгнула на две ступеньки вниз. Синевато-зеленые осколки быстро исчезли из вида — глубина желоба, вырытого в фундаменте дворца с неведомой целью, могла быть как восемьдесят метров, так и все восемьсот.
Девушка спускалась быстро, но осторожно, стараясь по возможности цепляться за выступы. Ступеньки повторяли естественную кривизну пещеры, иногда попадая на неширокие выступы. На пути встречались расселины шире и страшнее, чем казалось снизу. Не имей Риана опыта в скалолазании, она уже не раз сорвалась бы в пропасть.
