Солнце садилось за море Крови, и мелководье окрасилось в серебристый цвет. Кристрен жила на острове уже несколько недель и предпочитала спать днем, каждый раз меняя пещеры, а по ночам осматривала берега.
Сначала девушка хотела поскорее выбраться на материк. Однако когда она увидела, кто помогает соромиантам, то решила остаться и разведать, что здесь происходит. Потом можно будет отыскать Куриона в огромном Аксис Тэре. Когда Церро объяснял Кристрен цель ее миссии, он рассказал, зачем капитана послали на северный континент.
Остальное она додумала сама. Поэтому девушка и решила остаться, чтобы понять, насколько хорошо Синтайр осведомлен о планах Оннды.
Подслушивая, девушка узнала много полезной информации, например, то, что западная часть острова очень опасна для моряков. Именно там находился секретный грот, который вода заливала даже при несильном приливе. Кристрен решила его осмотреть, и это едва не стоило ей жизни. Однако она сумела не только проникнуть в грот, но и найти секретный вход вглубь гранитной скалы, которую облюбовали соромианты, их ученики и последователи.
Солнце окрасило западный горизонт в багрянец. Последние лучи ярко освещали небо. Взошли три из пяти лун. Пришло время идти в грот Хаоса, как его назвала Кристрен, и, поднявшись по винтовой лестнице в сердце цитадели соромиантов, начать ежевечерний шпионаж. Однако сегодня она неподвижно сидела в бледно-зеленом лунном свете.
Вот позади раздался шепот, длинные накидки зашуршали на прибрежном ветерке. Даже не оборачиваясь, Кристрен поняла, что в пещеру вошли двое. Они любовались той же сиреневой полосой сумеречного моря, что расстилалась перед девушкой. Свет трех лун был таким же ярким, как заря.
— С трудом в это верю, — произнес довольно низкий голос. Кристрен узнала Хаамади. — Мы смогли убить ту друугскую девчонку. Даже без Вуали Тысячи Слез! — Хаамади был новым и самым молодым из архонтов. Насколько разобралась Кристрен, он стал членом правящей тройки после гибели Талаасы в За Хара-ате.
— Талааса был обречен, как я тебе и говорил. — Второй голос был выше. — Все сложилось удачно не только для тебя лично, а и для всех соромиантов и саракконов. — Тихий вкрадчивый голос принадлежал ардиналу Синтайра по имени Лужон. — Благодаря нам соромиантам уже не нужна Вуаль, а благодаря вам мы добились большого успеха на северном континенте.
— Ты имеешь в виду победу над друугами?
— Это твои слова, не мои.
— Конечно, — фыркнул соромиант, — разве от тебя дождешься благодарности!
— Хаамади, неужели в твоем голосе слышится скептицизм?
— Раньше нас угнетали рамаханы, — отозвался соромиант, — а теперь саракконы.
— Калиго и Варда так не считают, — сказал Лужон, — хотя они уже много лет архонты.
— Разве в этом дело? — возразил Хаамади. — Их недовольство порождает нетерпение, а нетерпение ведет к опрометчивости.
— Мы бы не стали недооценивать их опыт.
— Весь их опыт состоит в подчинении друугам.
— Именно поэтому они попросили нас помочь в поисках девятого камня.
— А в ответ ты попросил найти одну саракконскую девушку. Скажи, Лужон, зачем она тебе?
Ардинал ответил не сразу.
— Ее послал наш заклятый враг.
— И что?
— Этого более чем достаточно, можешь нам поверить.
Хаамади заворчал.
— Что ты можешь рассказать о яд-камне?
— А что ты можешь рассказать о Кристрен?
Смех эхом раскатился по скалам и был слышен на мелководье, где притаилась Кристрен, оставаясь невидимой благодаря умению маскироваться.
— Нам стало известно, что девятый камень был спрятан в За Хара-ате, — ответил Лужон. — К сожалению, кто-то сумел добраться до него раньше нас. Только будь уверен, мы узнаем, кто именно.
— Очень на это рассчитываю.
— Впрочем, ведь это еще не все, верно? Нужно еще посадить в клетку…
— Не упоминай имен драконов! — воскликнул Хаамади. — Ни на этом острове, ни вообще!
— Почему?
— Они гораздо могущественнее, чем тебе кажется, Лужон.
Снова воцарилось молчание.
— Вылазка в рамаханский монастырь оказалась очень удачной. И мы, и вы получили много полезной информации.
— Это лишь побочный эффект нашего сотрудничества. — Хаамади превращал любую фразу в угрозу. — Уже сейчас могу предвидеть, что наступит время, когда наш союз будет вас тяготить.
— Думаешь, мы вас используем?
Хаамади улыбнулся, обнажив острые зубы.
— Вы тоже нас используете, — возразил Лужон. — В этом и состоит сущность симбиоза.
— Нет, — рявкнул Хаамади, — сущность симбиоза состоит во взаимовыгодном сотрудничестве двух сторон.
— Ты настроен слишком пессимистично.
— Я реалист, — возразил Хаамади. — Видишь тот залив? В нем мирно сосуществуют мириады живых существ. До поры до времени, пока кто-нибудь не проголодается и не сожрет остальных.
— К чему ты клонишь? — резко спросил Лужон.
— Нам все равно, на кого рассчитывать — на Синтайр или на Вуаль, — ответил Хаамади. — Соромиантов не обмануть. Мы по-прежнему лишены власти.
— Потому что имевшейся у вас вы злоупотребили. В этом случае Миину не в чем упрекнуть.
— Неужели непонятно, что нам не терпится вернуть себе былую силу?
Лужон молча скрестил руки на груди.
Хаамади пристально его разглядывал.
— Я вам не нравлюсь.
— Напротив, — рассмеялся Лужон, — несмотря на все, ты нам нравишься, Хаамади.
— Разве Синтайру не чужды эмоции?
— Клевета! — с вызовом заявил Лужон. — Мы вовсе не машины!
— Я слышал и другое. — Возникла пауза, и Кристрен представила, как Хаамади пожимает плечами.
— Молодые часто делают выводы, не имея достаточных доказательств.
— Это опасно, — признал Хаамади, — но куда опаснее отождествлять возраст мудрости.
— Мы так яростно спорим, — задумчиво проговорил Лужон, — хотя представляем давно существующие союзы.
— Что касается меня, я не поборник стандартного мышления.
— Да ладно тебе, Хаамади! — проговорил Лужон. — Давай лучше выпьем! Рано или поздно мы сможем договориться!
— Пьяный или трезвый, я не смогу полностью доверять тебе, — ответил соромиант.
— Наверное, потому, что видишь в нас качество, которым обладаешь сам, — разумное тщеславие.
— А если и так?
Лужон глубоко вздохнул.
— По крайней мере, у нас есть хороший плацдарм для развития отношений.
