Ночью взвод-командира била такая сильная дрожь, что Лейти обняла его и прижала к себе, а ему казалось, что женщина хочет его задушить. Желание заполучить ее деньги, а с ними и билет в новую счастливую жизнь, было как малярия, которую Дассе подхватил, охотясь на клайвенов на Большом Фосфорном болоте. Чем хуже ему было, тем сильнее он ненавидел Лейти, а чем сильнее он ее ненавидел, тем подозрительнее становился. Дошло до того, что в каждом ее жесте и слове взвод-командир видел скрытую подоплеку. Даже любовь Лейти работала против нее, ведь именно в этом всепоглощающем чувстве Дассе замечал самую большую угрозу. Жадность заставляла проводить с женой как можно больше времени, а вместе с тем росло и ощущение скрытой опасности.
Не попытавшись, да и не пожелав ни в чем разобраться, Дассе стал оскорблять Лейти. Ее идиотское молчание и пассивность подстегивали, и взвод-командир все сильнее издевался над бывшей женой, добиваясь хоть какой-нибудь реакции. Почему она не разозлится и не ответит на ругань, чтобы хоть немного разнообразить его скучную, серую жизнь?
Со злости и страха Дассе решил не прикасаться к деньгам Лейти. Он не тронет ни монетки!
Освободившись от страха и отчаяния, мучивших его во сне, Курган проснулся. Он лежал, впившись глазами в низкий округлый потолок, а перед глазами стояло лицо Элеаны. Во сне Курган с ней разговаривал. Элеана даже говорила иначе, чем все кундалианки и молодые тускугггун, с которыми ему приходилось встречаться. Ему было так легко и хорошо! Почему же он не помнит, о чем шла речь? Казалось, во сне регент обрел внутренний покой, но все исчезло, оставив, как экзотический фрукт, лишь сладкий привкус.
— Курган Стогггул!
Голос показался знакомым, и Курган, повернув голову, увидел коллекцию крошечных раковин и круглый аквариум с моллюсками и неоновыми рыбками. Тут он и заметил Келикса.
— Ты на борту «Омалина», в нашей каюте, — объявил бортовой врач. — Помнишь, что с тобой случилось?
— Нет, — соврал Курган. Как ни странно, боль в ноге не отразилась на ясности мышления. — По-моему, меня кто-то укусил.
Келикс посмотрел на повязку, которую сам наложил на ногу Кургана.
— Все верно.
— Бешеное шестиногое животное.
— Средних размеров, если судить по следам зубов. — Келикс осторожно снял повязку. — Очень похоже на раппу, — бормотал врач, — хотя, насколько нам известно, раппы вымерли еще в прошлом веке. — Келикс осторожно наложил пахнущую фосфором и свежими водорослями мазь. — Так или иначе, нам удалось вывести все токсины. Для в’орнна у тебя прекрасный иммунитет, — с улыбкой сказал он.
Курган попробовал сесть, однако едва повернулся на левый бок, как в глазах снова потемнело.
— Ты быстро поправляешься, и все же спешить не надо.
Келикс помог Кургану лечь, а сам сел рядом и раскурил косячок лааги. Он вдыхал и выдыхал дым медленно, почти лениво. Знакомый запах вместе с сизым дымком поднимался к бронзовой лампе на круглом потолке.
«Лампа какая-то странная», — подумал Курган.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил Келикс.
Регент не отрывал глаз от лампы, естественно, саракконской работы, покрытой рунами. Что же в ней странного? Он постарался сосредоточиться.
— Хочешь пить или есть?
Курган растерянно заморгал.
— Я не на «Омалине», — хрипло проговорил он. — И вообще не на корабле.
Келикс с наслаждением затянулся.
— Говорили же мы, что он рано или поздно догадается, — сказал он кому-то.
Курган увидел еще одного сараккона — высокого, очень худого. Единственной татуировкой на черепе незнакомца оказались концентрические круги из рун, которые тянулись от скул к затылку. В густой темной бороде не было ни одного украшения, а усы блестели от помады.
— Это Лужон, — представил Келикс и, не добавив ни слова, вышел из каюты (если эта комната действительно была каютой).
Лужон присел на стул, положив ногу на ногу. Сараккон носил черный жилет из акульей кожи и высокие малиновые сапоги. На тонких нервных пальцах сверкали кольца с кораллом и хризобериллом. Как и Келикс, он вытащил косячок лааги, однако, вместо того чтобы поднести его к губам, передал Кургану.
— Тебе должно понравиться, — проговорил Лужон, наблюдая, как регент раскуривает косячок. — Трава из самого Аррикса, очень мягкая и отлично забирает.
— Где я? — спросил Курган. — Если меня похитили, предупреждаю…
— Не нужно нервничать, регент. Ты, можно сказать, сам упал на нашу ладонь. — Лужон поднял руку и опустил на колено. Его движения были неспешными и плавными, будто сараккон не желал тратить лишних сил. — Будь уверен, мы ничего против тебя не замышляем. — Лужон встал и открыл дверь, которую Курган до этого не видел. — Можешь уйти хоть сейчас. — Сараккон наблюдал за регентом, который, лежа на полке, лениво курил лаагу. Через секунду Лужон закрыл дверь и присел, как прежде, положив ногу на ногу.
— Ты новый капитан «Омалина»?
Лужон улыбнулся, и борода скрыла уголки его рта.
— Корабль Куриона принадлежит его семье. Следующий капитан будет из рода Оронела.
— Тогда кто ты?
Лужон подался вперед, как делают кхагггуны, заряжая ионную пушку.
— У Куриона были какие-то дела с Нитом Батоксссом, а всем известно, что ты тесно общался с этим гэргоном.
В воздухе появился запах переговоров, который чудесно смешивался с дымом лааги. Молодой регент улыбнулся; к счастью, разговор принимал удобный ему оборот.
— Нит Батокссс воспитывал меня с самого детства.
Лужон удивленно поднял брови.
— Неужели? И для чего же?
— Он говорил, во мне есть что-то необыкновенное, и строил некие планы.
— Тогда ты, наверное, скорбишь о нем.
Курган, внимательно следивший за ходом беседы, бросился в атаку.
— На самом деле — нет. Я убил Нита Батокссса, чтобы отомстить за Куриона.
— Ты убил гэргона? Правда? — Лужон откинулся на спинку стула, безвольно опустив руки. — Неужели ученик взбунтовался и убил учителя?
Курган собирался и дальше нести чушь, но тут что-то его насторожило. Кажется, этот сараккон знает больше, чем хочет показать. Если это проверка и Лужон уличит его во лжи, то неизвестно, чем все обернется. Сараккон был спокоен и невозмутим, а Нит Батокссс в ипостаси Старого В’орнна недаром учил Кургана следить за собеседником. Заглянув Лужону в глаза, регент прочел свой приговор. Внезапно он понял, что подвергает себя огромной опасности.
— Нет, — сказал Курган, — конечно же, нет.
— От чего погиб Нит Батокссс?
Регент понимал, что сейчас следует говорить только правду.
— Гэргон был одержим архидемоном Пэфоросом, которого уничтожили в За Хара-ате.
