— Почему?
— Как и мы, они ждут, когда наступит великий день Спасения.
— А он наступит?
— Конечно, наступит, — сказал рыжебородый с такой уверенностью, что его слова пронзили Риану до мозга костей. Он всегда знал, как ее убедить и успокоить.
— А что за горой Кунлунг? — Риана показал на север.
Рыжебородый посмотрел на нее с такой грустью, что у девушки слезы навернулись на глаза.
— Наверное, не стоит удивляться. Мы оба так долго путешествовали. Ты была совсем малышкой, когда все началось. Мы возвращаемся, Риана, как я и обещал. За горой Кунлунг наш дом! То, что кундалиане называют Неизведанными Землями, на самом деле…
Риана слышала эти негромкие голоса, похожие на медленное течение времени, миллисекунда за миллисекундой, как песчинки на диком пляже, одна за другой превращающиеся в реальную картину. Она лежала в сумеречной дымке, не решаясь пошевелиться.
Через секунду голоса стихли, и девушка проснулась.
— Светает, — проговорил Курган, — похоже, я проспал всю ночь.
Он стоял перед высоким, от пола до потолка, окном.
— Вообще-то с тех пор, как мы нашли тебя в Гавани, прошел день и почти две ночи, — сказал Лужон. — Твои поиски ведутся полным ходом.
— Похоже, тебя это не особо волнует.
— А зачем волноваться? Здесь тебя все равно не найдут.
— Это что, угроза? — нахмурился Курган.
— Вовсе нет, — ответил сараккон, — просто констатация факта.
Лужон повел Кургана на каменную террасу. Легкий ветерок приносил на виллу соленый запах моря. Занавески шевелились, но ни одна свеча не потухла, пламя даже не трепетало. Если бы регент не знал, что саракконы не умеют колдовать, то заподозрил бы, что на виллу наложено заклинание. Он чувствовал запах моря Крови, слышал, как оно плещется об острые скалы. Вилла стояла на вершине утеса, со всех сторон окруженная стенами. Наверняка когда-то здесь был форт.
Прямо под виллой среди сверкающих волн на якоре стоял «Омалин».
Кургану стало любопытно, как корабль сюда перевезли.
— Мы в двадцати целых и двух десятых километра к востоку от Аксис Тэра, — объявил Лужон.
— Впервые слышу об этом форте.
— Его построили рамаханы из Середки, — ответил сараккон, сидя в гамаке, одном из двух на террасе. Между гамаками был низенький столик, уставленный яствами.
Кроме регента и его собеседника, на террасе никого не было. Кургану казалось, что они с Лужоном одни на этой вилле. Солнце поднималось по небу, словно мяч, который держит рука невидимого великана. По морю тянулась дорожка цвета расплавленной бронзы.
Лужон наполнил бокалы бледно-голубым напитком.
— Ты бы назвал это место сторожевой башней. И она — лишь одна из многих на побережье.
Курган опустился во второй гамак. Он был очень удобным, будто его сделали специально для регента. Молодой правитель решил попробовать незнакомый напиток. Он оказался кисло-сладким и очень холодным.
— Кого же так опасались рамаханы? — спросил Курган, устраиваясь поудобнее.
Лужон полулежал в гамаке, положив ногу на ногу, как отпускник на пляже. Вот он потянулся, повернувшись налево, потом направо, совсем как леопард из джунглей южного континента.
— Как кого? Нас, конечно же.
Курган заинтересовался.
— Что значит «нас»?
— Вот мы и подошли к главному, не так ли? — Лужон потягивал напиток, наблюдая за легкими, плывущими на горизонте облаками. Соленый ветер раскачивал гамаки. — Курион, старший сын Коирна из рода Оронела, был онндой.
— Онндой? — Нит Нассам говорил, что Курион был членом Ориениада, верховного совета саракконов.
Лужон не обратил на его слова ни малейшего внимания.
— Я назвал полное имя Куриона не напрасно. Оронел был главой одного из двух родов, основавших Оннду. Это было так давно, что точную дату назвать не смогу. — На усах Лужона блестели голубоватые капли напитка. Он вытер их ловким движением тонкого указательного пальца. — Главой второго рода был Аэрстон. Я Лужон, четвертый сын Луккоро из рода Аэрстона.
— Значит, Ориениад превратился в Оннду?
— Не совсем. — На лице Лужона мелькнула улыбка. — Ориениад создали для того, чтобы ограничить разросшуюся власть Оннды. Однако было уже поздно, Оннда приобрела слишком большую силу и влияние в нашем обществе. В конце концов произошел раскол, потому что только те, кого готовили к вступлению в Оннду, могли сдержать ее рост. Итак, из состава Оннды вышли мы, потомки Аэрстона, и несколько представителей рода Оронела, которых мы смогли убедить. Объявив себя смертельными врагами потомков Оронела и Оннды, мы сформировали Синтайр. В таком состоянии все пребывает и по сей день.
— Значит, Курион был онндой, а ты за Синтайр.
— Я — ардинал Синтайра. Как это по-вашему… Верховный жрец?
— А Келикс был вашим шпионом на «Омалине»?
Лужон улыбнулся.
— Удачное стечение обстоятельств, не правда ли?
— Совершенно верно.
Курган отставил бокал. Пока все складывается очень хорошо. Как странно, что за это он, по сути, должен благодарить мерзкую шестиногую Тигпен! В желудках заурчало, но завтрак по-саракконски не выглядел аппетитно — вяленый угорь и прозрачные моллюски в мерзком желтоватом желе. Кроме того, у регента были проблемы поважнее. «Хочу знать, что такой знатный сараккон делал в Аксис Тэре. Зачем он скрывался? — спрашивал его Нит Нассам. — Чем они занимались с Нитом Батоксссом?» Чтобы попасть в лабораторию Батокссса, нужно добыть информацию, которая заинтересовала бы Нита Нассама.
— Ты говорил о Синтайре и Оннде, — начал Курган, — а что они, собственно, собой представляют?
Лужон рассмеялся, смех прозвучал резко и неприятно, словно хруст краба, раздавленного тяжелым сапогом.
— Все очень просто, регент. Мы убийцы. Мы учимся убивать с раннего детства, совершенствуясь в технике и мастерстве. Наш обет, религия, если хочешь, изменяет саму структуру сознания. Мы не испытываем ни вины, ни сожаления.
— Риана, Риана, проснись!
Низкий голос Джуры звучал настойчиво.
Риана зашевелилась, пробуждаясь от сморившего ее сна. Элеана лежала рядом, свернувшись калачиком и ровно дыша. Тигпен уже проснулась и расталкивала Дар Сала-ат.
— Вам нужно уходить. Немедленно, — объявила Джура. — Мы не понравились владельцу, а дэйрус его вообще взбесил. Боюсь, кабатчик вызвал кхагггунов.
Риана огляделась по сторонам.
— А где Кирллл Квандда?
— Ждет, — ответила Джура. — Он согласился вас спрятать.
— Где? — подозрительно спросила Тигпен.
