Квандда вытер пот со лба.
— Здесь фотонный замок. Не уверен, что смогу его открыть.
Риана коснулась тощего плеча дэйруса.
— Ты только попробуй…
Врач кивнул и занялся замком, а Риана попросила Тигпен подстраховать Джуру.
— При таком освещении мы можем полагаться лишь на твое зрение и обоняние. — И Дар Сала-ат, и раппа знали, что гэргоны источают специфический запах гвоздичного масла и мускуса. — Пожалуйста, стой чуть дальше по коридору, там, где тебя никто не увидит, а ты сможешь видеть всех. — Погладив Тигпен за ушами, Риана зашептала: — Его притесняют так же, как и тебя когда-то.
— Как скажешь, Дар Сала-ат.
Тигпен пошла обратно по коридору, а Риана вернулась к дэйрусу.
— Это не фотонный замок, а акустический, — проговорил Кирллл Квандда, выстукивая дробь. — Очень непохоже на гэргонов. То, что внутри, должно быть очень ценным.
— Значит, ты не сможешь его открыть, — язвительно сказала слышавшая все Тигпен.
— Свой первый замок я открыл в шесть лет, — ответил Квандда, — а временами я так зарабатывал на жизнь.
Наблюдая за дэйрусом, Риана то и дело поворачивалась к Джуре, чтобы убедиться, что они в безопасности.
— Почти готово, — объявил Кирллл Квандда. — Почти. — Стук-стук-стук. Щелк! — Все, можно заходить.
Вспыхнул яркий свет, и створки двери бесшумно разъехались. В багровом зареве Дар Сала-ат и ее спутники увидели черный, казавшийся бездонным ров, окружавший лабораторию, металлический мостик, который они быстро пересекли, и ярусы камер, похожих на древние саркофаги. Кирллл Квандда молча показал на фотонные линии, тянувшиеся к центральной пластине на полу.
Когда дэйрус и Риана осторожно пробирались к фотонной пластине, на них упала тень. Посмотрев вверх, они увидели, как к ним стремительно приближается нечто бесформенное.
— Ешь. — Лужон подтолкнул тарелку с желе из осьминога.
— Спасибо, не хочется, — покачал головой Курган.
— Ты должен есть, чтобы восстановить силы и окрепнуть.
Понимая, что сараккон откровенно над ним смеется, Курган придирчиво оглядел отвратительное желе. Неужели там действительно что-то шевелится? Тайком взглянув на Лужона, регент понял — это не похоже на те испытания, которые любил устраивать ему Курион. Курган осознал, что желе не имеет никакой питательной ценности, зато если он откажется, то проявит слабость, которую сараккон сможет использовать.
Без дальнейших размышлений правитель по саракконской традиции опустил два пальца правой руки в тарелку с желе. Под критическим взглядом Лужона он съел не только один кусок, а и все остальное желе, стараясь не глотать слишком быстро.
Курган доел, и Лужон забрал тарелку.
— Хоть тебя и назначили регентом Кундалы, — проговорил сараккон, — ты по-прежнему дитя и должен всему учиться. — Лужон выбросил остатки желе в бронзовую урну, что стояла в некотором отдалении. — Желе приготовили несколько недель назад, в нем уже появились личинки.
Через секунду сараккон держал за плечи Кургана, которого рвало в бронзовую урну.
— Один из самых важных уроков, который ты должен усвоить, — смирение. — Лужон брезгливо вытер руки салфеткой. — Мы никогда не хотели учить. Если честно, молодежь нас совсем не интересовала. — Сараккон накрыл острые колени ладонями. Пальцы беспокойно шевелились. — А вот ты нас заинтересовал. Ты не похож на Стогггулов и в’орннов вообще. Кажется, мы можем многое узнать друг у друга.
Лужон наполнил бокал голубой жидкостью, а Курган схватил графин и выпил остатки напитка, чтобы избавиться от вкуса желчи. В какой-то момент его ослепил безудержный гнев. Он едва сдержался, чтобы не придушить Лужона. От убийства и скорее всего смерти регента спас не страх и не осторожность, которых он был генетически лишен. Сработало, как ни странно, чувство эгоизма. Лужон обладал властью, хотя в каких пределах — это еще предстояло определить. А Кургана всегда притягивали сила и власть. Нельзя убивать тех, кто может сделать тебя сильнее. Поэтому молодой регент с отвращением выплюнул последний кусок желе. Однако Старый В’орнн учил не забывать оскорбления, пока за них не заплачено кровью. С тех пор всякий раз, глядя на Лужона, Курган обдумывал план мести.
Тем временем сараккон молча разглядывал руки.
— Кстати, как здорово, что ты недавно был в За Хара-ате!
Курган навострил уши.
— Мы узнали, что из За Хара-ата исчез очень ценный артефакт. Можно сказать, его украли. Он черного цвета, похож на яйцо, небольшой, хотя довольно тяжелый. Он называется яд-камень. — Глаза сараккона вспыхнули. — Ты что-нибудь о нем слышал?
— Нет, — покачал головой Курган, не собиравшийся признаваться в том, что яд-камень у него, — не слышал.
— Жаль, это древняя саракконская реликвия, хотя особой ценности не представляет.
Курган закусил губу, чтобы не рассмеяться прямо в лицо Лужону.
— А почему саракконскую реликвию закопали в За Хара-ате?
— Я и не говорил, что ее закопали, — совершенно спокойно ответил Лужон.
Курган насторожился.
— Весь город в руинах, Лужон.
— Конечно-конечно, — хищно улыбнулся сараккон. — На самом деле яд-камень не наша реликвия, а соромиантов.
— Соромиантов?
— Это группа мятежных жрецов. Они ненавидят рамахан и боятся их. Знаешь, ты, пожалуй, мог бы с их помощью истребить последних почитательниц Миины. Соромианты будут рады помочь.
Кургана не волновало, что на спокойном море недавно образовавшегося союза с саракконами появилась черная рябь. Его совершенно не заботило то, что Лужон пытается подчинить его себе. Старый В’орнн говорил, что ложь похожа на блоху. Если поймаешь одну, значит, где-то прячется целая стая.
— Если хочешь, могу порасспросить про яд-камень, — как ни в чем не бывало проговорил Курган. — Мы как раз собираемся составлять карту За Хара-ата, чтобы потом перестроить город.
На лице Лужона застыла ледяная улыбка. Глаза так и сверлили регента.
— Ты действительно считаешь это разумным?
Черная рябь стала похожа на шторм, и Кургану показалось, что из союзника Лужон превращается во врага.
— За Хара-ат скрывает огромную силу.
— Город лежал в руинах несколько тысячелетий…
— Кто знает, что может скрываться под руинами?
— А ты знаешь?
— Ты же сам сказал, это было давно и этого никто не может помнить.
Лужон все прекрасно знал, ради этого он и вступил в союз с соромиантами.
— Мы тоже так считаем, — бодро сказал Курган. — Мы будем строить новый город и одновременно исследовать старый. Хватит жить в кундалианской столице, пора соорудить собственную! Она станет памятником новой Кундалы под в’орнновским правлением. — Курган с трудом сдерживался, чтобы не броситься на самодовольного Лужона, понимая, что союзник вот-вот превратится во врага. — Ты так и не ответил на мой вопрос. Саракконы — моряки, а коррушские степи далеко от любой воды.
