Из телефонной трубки доносилось неясное пение. Винсент был слишком японец, чтобы звонить в такую рань без серьезной причины. Николас знал: если он сейчас попросит перезвонить позже, Винсент повесит трубку.
— Что случилось, Винсент? Вряд ли тебе захотелось просто поболтать.
— Ты прав.
— В чем же дело?
— Ты слышал о трупе, который вытащили из воды пару дней назад?
— Да. — В животе у Николаса что-то оборвалось. — А что?
— Из-за него я и приехал сюда. — Винсент откашлялся; ему явно было не по себе. — Я сейчас в патологоанатомическом отделении. Знаешь, где это?
— Я знаю, как добраться до окружной клиники, если ты к этому клонишь, — коротко ответил Николас.
— К сожалению, это так, Ник.
Николас вдруг почувствовал противную слабость.
— Что происходит, черт возьми? Почему ты не договариваешь?
— Думаю, тебе лучше посмотреть самому. — В голосе Винсента слышалась тревога. — Я не хочу... не хочу навязывать тебе свое мнение. Не хочу, чтобы ты строил предположения.
— Ошибаешься, старик. У меня голова идет кругом от предположений. — Николас посмотрел на часы: семь пятнадцать. — Ты дашь мне сорок минут?
— Конечно. Я встречу тебя у входа. — Винсент немного помолчал. — Извини.
— Ладно.
Положив трубку, Николас обнаружил, что его ладонь стада липкой от пота.
* * *
Николас снова посмотрел в микроскоп на крохотный кусочек металла, который Док Дирфорт извлек из грудины покойника.
— Вот показания спектрометра. — Винсент придвинул несколько листов бумаги по оцинкованной столешнице; Николас оторвался от микроскопа. — Мы трижды перепроверили.
Николас взял бумаги и пробежал глазами колонки цифр. То, что он увидел, показалось ему невероятным, хотя он подозревал, что увидит именно это.
— Эта сталь, — произнес он медленно, — была изготовлена из специального магнитного железа и железистого песка. Там было, вероятно, около двадцати различных слоев. Размеры образца не позволяют сказать об этом с уверенностью, но я сужу по своему прошлому опыту.
Винсент вздохнул, не сводя глаз с Николаса.
— Это было сделано не здесь.
— Да, — согласился Ник. — Изготовлено в Японии.
— Вы понимаете, что это означает? — Винсент откинулся на спинке стула.
— А что это может означать само по себе? — спросил Николас.
Винсент взял со стола папку и передал ее Николасу.
— Просмотри третью страницу.
Николас открыл папку и углубился в строки печатного текста. Вдруг он почувствовал, как у него заколотилось сердце и застучала в венах кровь. Он приближался к дальнему берегу.
— Кто делал анализы?
— Я, — сказал Док Дирфорт. — Ошибка исключена. Во время войны я служил на Филиппинах, и там мне пришлось столкнуться с таким же случаем.
— Вы знаете, что это? — спросил Николас.
— Могу утверждать, что это природный яд сердечно-сосудистого действия.
— Это доку, — уточнил Николас. — Смертоносный яд, который получают из пестиков хризантемы. Способ его приготовления практически неизвестен за пределами Японии, да и среди японцев об этом знают очень немногие. Говорят, этот яд пришел в Японию из Китая.
— Значит, мы знаем, как яд попал в организм, — заметил Винсент.
— Что вы имеете в виду? — вмешался Дирфорт.
— Он имеет в виду, — терпеливо пояснил Николас, — орудие убийства. Это сякэн— небольшой метательный нож, который предварительно смочили в доку.
— Следовательно, мы знаем также, кто убийца, — продолжал Винсент.
Николас кивнул.
— Правильно. Это мог сделать только ниндзя.
Они вышли из лаборатории, предусмотрительно прихватив с собой все документы и вещественные доказательства.
Никто из них еще не завтракал, и по пути они заехали в придорожное кафе, где подавали настоящие португальские блюда.
Мужчины заказали крепкий черный кофе, жареные сардины и моллюски в дымящемся винном соусе; все молча смотрели в окно на проносящиеся мимо машины, и никто, казалось, не хотел первым начинать разговор. Наконец Винсент спросил:
— Кто твоя новая подружка, Ник?
— Что? — Николас отвернулся от окна и улыбнулся. — Ее зовут Жюстина Тобин. Она живет на побережье, рядом с моим домом.
— Я ее знаю, — сказал Дирфорт, — Красивая девушка. Только ее фамилия Томкин.
— Вы, должно быть, что-то путаете, Док.
— Темные волосы, зеленые глаза с искорками, рост около пяти футов и семи дюймов...
— Это она.
Док Дирфорт кивнул.
— Ее зовут Жюстина Томкин, Ник. По крайней мере, так ее звали раньше. Знаешь компанию “Томкин Ойл”?
— Тот самый Томкин?
— Да, это ее папочка.
Рафиэла Томкина знали все. Его международная империя была построена на нефти, но он занимался и другими делами. Он стоил — в каком же журнале Ник об этом читал? — около сотни миллионов долларов; впрочем, на таких заоблачных высотах не было особого смысла подсчитывать личное состояние.
— Она его не очень-то жалует, — заметил Ник. Док Дирфорт засмеялся.
— Да, наверно. Она явно не желает иметь с ним ничего общего.
Николас вспомнил, что сказала Жюстина. Да, можно считать, что он мертв. Теперь он стал понимать смысл ее слов. Но все это ему не нравилось.
— Что вы можете рассказать мне о ниндзя? — спросил Док Дирфорт, впившись в сочную мякоть моллюска.
Рядом с кафе остановился белый “форд” с черной отделкой. Они видели, как из машины вышел грузный краснолицый человек и направился в их сторону.
— Надеюсь, вы не станете возражать, — сказал Дирфорт. — Я позвонил отсюда Рэю Флораму, начальнику местной полиции. Мне кажется, он должен быть в курсе дела.
Николас и Винсент согласно кивнули.
Открылась дверь, и в кафе протолкнулся Рэй Флорам. Дирфорт представил его и рассказал ему обо всем, что стало известно.
— Буквально, — начал Николас, — слово “ниндзя” означает “тот, кто скрывается”, — Флорам налил себе кофе, а Николас продолжал: — В самой Японии, не говоря уже о загранице, почти ничего не известно о ниндзюцу — искусстве ниндзя. Дело в том, что издавна секреты ниндзя ревностно оберегались и передавались из поколения в поколение.
Возможно, вы знаете, что японское общество всегда было жестко организовано; нельзя было и помышлять о том, чтобы изменить свое положение в общественной структуре. Каждый попросту смирялся со своей кармой.
