— Мне надо с тобой поговорить.
Это было все равно, что сказать: “У тебя рак”. Но Жюстина повела себя более мужественно, чем он ожидал.
— Ты уверен? — спросила она.
— Я бы не стал тебе говорить, если бы не был уверен. Я и сам до конца не понимаю, что это значит, но это животное брошено в окно не случайно. Это предупреждение ниндзя.
— Может, я не права, — спокойно сказала Жюстина, — но разве ты не говорил, что ниндзя нападают без всякого предупреждения?
Николас кивнул.
— Да, обычно так оно и было. Но известны случаи, когда делалось ритуальное предупреждение — например, если убийство совершалось из кровной мести или если ниндзя хотел похвалиться своей неуязвимостью.
— Но это чушь, — возразила Жюстина. — Зачем я могла понадобиться ниндзя? У меня нет ничего общего... Николас молча ждал, пока она сама догадается. Жюстина встала с дивана и стала беспокойно ходить по гостиной” заламывая пальцы. Наконец она остановилась перед баром и приготовила себе ром со льдом, слишком погруженная в свои мысли, чтобы предложить Николасу что-нибудь выпить.
— Мне на ум приходит только одно, — сказала она неуверенно.
— Посмотрим, не совпадают ли наши предположения.
— Мой отец.
— Твой отец, — повторил Николас. — Рафиэл Томкин. — Он встал и налил себе лимонного сока. — Что тебе известно о его делах?
Жюстина пожала плечами.
— Боюсь, то же, что и всем остальным. Я никогда не интересовалась его делами. Ты и сам знаешь — прежде всего, нефть. Транснациональная корпорация. Вот и все, пожалуй.
— Словом, не густо. Жюстина вздрогнула.
— Я же тебе говорила.
— Ладно. Вернемся к этому позже, а сейчас... Ее длинный палец коснулся его губ.
— Не надо. Ник. Не спрашивай меня ни о чем. Не теперь. Давай оставим все как есть. Прошу тебя.
Николас смотрел ей в глаза. Он не хотел с ней соглашаться, но она была нужна ему, и приходилось уступать. Он знал, что эта уступка будет нелегкой. Говорить всегда лучше, чем молчать — прописная истина в отношениях между людьми. Все же Жюстина, пожалуй, права: сейчас не самое подходящее время для разговоров. Он отпил большой глоток лимонного сока.
— Что же нам делать?
“Хороший вопрос”, — подумал Николас. Почти наверняка ниндзя собирался убить ее. Конечно, важно узнать его мотивы, но сейчас это невозможно, и Николас старался об этом не думать. Его мысли занимало другое. Встретить в наши дни это чудовище было само по себе странным, хотя, как Николас объяснил Винсенту и Доку Дирфорту, несколько таких убийц состоят на тайной службе у богатых и влиятельных людей. Но особенно тревожило Николаса то, что ниндзя принадлежал к школе Нимэн. Овладеть таким стилем кэндзюцуособенно сложно, и за этим могло крыться многое.
— Все, что мы можем пока сделать, — это не оставлять тебя одну.
Жюстина кивнула. Странно, но она не рассердилась. Скорее, наоборот. “Да, — подумала она, — я хочу, чтобы он остался”.
Неожиданно Жюстина почувствовала себя намного лучше.
* * *
Док Дирфорт лежал в гамаке, слегка покачиваясь, и видел сон.
Ему снился изумрудный, дышащий влагой тропический лес. Но Дирфорту некогда было любоваться его красотой: он изо всех сил бежал сквозь густой подлесок. Время от времени он в ужасе оглядывался назад и видел ужасного зверя, который несся за ним по пятам. Огромный тигр двигался легко и бесшумно, мощные мускулы перекатывались под его гладкой полосатой шкурой. Снова и снова Док Дирфорт встречался взглядом со своим врагом; глаза тигра пылали зеленым огнем, но по форме это были не кошачьи глаза — их овал безошибочно выдавал человека, а точнее, японца.
Это были глаза ниндзя, которого Дирфорт встретил в филиппинских джунглях в самом конце войны.
Теперь на пути у Дока Дирфорта встала стена бамбука. Он тщетно метался в поисках прохода; обернувшись, он увидел открытую пасть человека-зверя. Из нее на Дока обрушился поток пламени, охвативший его липким жаром. Он извивался, пытаясь сбить пламя, но оно, как живое, цепко преследовало его. Кожа Дирфорта скручивалась и обугливалась, обнажая мышцы и сухожилия; жар пожирал его кости. Все это время тигр с лицом ниндзя злорадно ухмылялся. Наконец, когда силы оставили Дока, чудовище подняло лапу, которая оказалась ампутированной по локоть человеческой рукой. Тигр поднес этот обрубок к его глазам, словно говорил: “Смотри и помни”. На внутренней стороне плеча был выжжен семизначный номер. “Лагерь, — подумал Дирфорт. — Лагерь, лагерь, лагерь”. Теперь он был медузой — еще не было людей, не было даже обезьян. Человек еще не зародился в глубине всеобъемлющего моря, еще не вспыхнула искра разума, еще не выползла на сушу первая рыба, чтобы стать амфибией. В этом первобытном море Дирфорт плыл вместе со своим заклятым врагом. “Смотри, смотри, смотри”, — говорило чудовище, приближаясь к нему, беспомощному, гонимому волнами. “Нет! — закричала медуза. — Разве ты не понимаешь? Ты погубишь всех!” Но непреклонный человек-тигр настиг его. “Это тебе за...”
Док Дирфорт проснулся в холодном поту, пижама сбилась набок, сжимая его, как смирительная рубашка. Он сделал несколько глубоких вдохов. Пока Дирфорт спал, дождь стих, но вода еще капала с карниза, напоминая о море, о медузе, о ниндзя.
* * *
По пути к Винсенту Терри чуть не погиб, толком и не заметив этого: он был слишком занят своими мыслями.
Сходя с тротуара Шестой авеню, он думал о Хидэёси. Они договорились встретиться с Винсентом в “Митита”, небольшом японском ресторане на Сорок шестой улице. Это заведение в традиционном японском стиле, с баром, где подавали суси, и устланными татамикабинетами, было открыто практически круглые сутки, потому что его посетителями были большей частью японские бизнесмены, недавно прибывшие в страну и жившие еще по токийскому времени. Терри, Винсент и Николас любили этот ресторанчик, потому что там они чувствовали себя как дома.
Терри шел на красный свет, и его чуть не сбило такси, выскочившее из-за угла. Резкий сигнал прервал его размышления, и он отпрянул на тротуар под скрежет тормозов и прочувствованные ругательства водителя, толстяка с растрепанной шевелюрой. “Ну, кретин!” — донеслось из окна, когда такси, набирая скорость, промчалось мимо Терри.
Впрочем, это происшествие не надолго отвлекло его от размышлений. Там, в додзё, готовя свой боккэнк предстоящему поединку, Терри наблюдал, как Хидэёси занимался айкидо, а потом каратэ. Он был потрясен силой и ловкостью этого человека. Очень скоро стало очевидно, что по тактике боя он далеко превосходит инструкторов. Додзё Терри быстро завоевал славу одного из лучших залов не только в Америке, но и во всем мире. В немалой степени это объяснялось той тщательностью, с которой владелец отбирал своих тренеров — все они были мастерами высочайшего класса. Видеть их бессилие было для Терри непривычно и горько. Ступив на порог ресторана, он думал о том, как рассказать Винсенту о визите Хидэёси.
