Николас вдруг встал и почувствовал, как она вздрогнула. Он протянул ей руку, помог подняться и раздвинул сёдзи. Не замечая холода, он повел Юкио к краю леса и стал искать тайную тропинку, которую когда-то давно показала ему Итами.
Наконец он нашел тропинку, и они окунулись в лес. Вокруг было совершенно темно, если не считать тусклого свечения листвы над головами — проникал лунный свет. Пронзительно пели цикады. Справа послышался мягкий шелест листьев и вспыхнули огоньком глаза ночной птицы.
Они плыли по лесной тропе. Николас безошибочно, как летучая мышь, угадывал путь в темноте. Они перепрыгивали через корни, ныряли под свисающие кроны и, наконец, вышли к залитой лунным светом поляне. Перед ними выросли закрытые двери величественного храма.
Юкио потянула Николаса назад, в густую траву.
— Теперь, — яростно прошептала она. — Я не могу больше ждать.
Полы ее халата слегка разошлись; ее тело будто светилось изнутри. Не в силах сдержаться, Николас наклонился к ней и раскрыл халат. Он гладил ее бедра, пока девушка не застонала. Она протянула руки и опрокинула его на себя. Ее горячее дыхание обжигало его ухо; Николас открыл рот и взял в губы ее твердый сосок. Ногти Юкио оцарапали ему спину. Она извивалась, задыхаясь, и тянула его к себе. В чистом ночном воздухе Николас остро чувствовал манящий запах ее тела. Он скользил языком и губами по ее животу, медленно опускаясь все ниже по судорожно извивающемуся телу и снова поднимаясь. Наконец, он услышал ее крик; Юкио впилась руками в его волосы, и Николас опустился между ее пылающих бедер.
— Я рождена для чего-то большего, — сказала она потом. Обессилевшие, они лежали на мягкой земле; над их головами мерно шелестела криптомерия.
— Теперь я никто. — Тихий голос Юкио казался ночным ветерком. — Всего лишь тень. — Николас не понимал, что она хочет сказать.
— За всю мою жизнь никто не сказал мне ничего настоящего. — Она повернула голову у него на плече. — Все было ложью.
— А твои родители?
— У меня нет родителей. — Юкио теснее прижалась к нему.
— Они умерли или?..
— Или оставили меня — это ты хотел спросить? Отец погиб на войне. Он был братом Сацугаи. Дядя не одобрял этот брак.
— Что стало с твоей матерью?
— Не знаю. Никто об этом не говорит. Скорее всего, Сацугаи дал ей денег, чтобы она ушла.
Где-то далеко заливался трелью козодой. В небе почти не было облаков, но воздух пропитался густым туманом. Огромная оранжевая луна опустилась низко над землей.
— Удивительно, что Сацугаи не взял тебя к себе.
— Ты удивляешься. — Юкио рассмеялась коротким горьким смехом. — А я нет. Итами хотела меня взять, я знаю. Но Сацугаи нашел одну семью в Киото и отдал меня туда. — Несколько секунд она молчала. — Однажды я спросила тетю... она сказала, будто Сацугаи думал, что у них будет много собственных детей, и что я им помешаю. Как тебе известно, вышло по-другому.
— Значит, у тебя есть родители.
— У них в доме творится что-то странное. — Юкио все еще думала о своем дяде. — Не могу понять, что там происходит. Сацугаи и Сайго что-то замышляют; Итами не вмешивается в их дела. — Над ними прошелестела крыльями ночная птица. — Мне кажется, это как-то связано с поездками Сайго.
— На Кюсю?
— Да.
— Наверняка Он ездит врю.
Юкио повернулась к Николасу. Ее огромные глаза светились в темноте; тепло ее тела, ее запах пронизывали его.
— Но зачем ездить так далеко? В Токио есть достаточно много школ.
В Японии есть многорю. Слова Кансацу зазвенели в ушах у Николаса как колокол. Знает ли он о Сайго? Добро и зло. Белое и черное. Инь и ян. Нужно заглянуть 6о мрак.
— Должно быть, это очень необычнаярю, — едва слышно произнес Николас.
— Что? — Юкио не разобрала его слов. Николас повторил.
— Что значит необычная? — настаивала она. Николас пожал плечами.
— Чтобы ответить на этот вопрос, я должен знать, в какой город он ездит.
— Я могу это узнать! — возбужденно воскликнула Юкио, приподнимаясь на локте. — Завтра он уезжает. Мне нужно только взглянуть на его билет.
— Ты это сделаешь!
Юкио улыбнулась заговорщической улыбкой, и в ее глазах заплясали огоньки.
— Если ты хочешь.
Николас привстал, посмотрел на нее и снова откинулся, подложив руки под голову.
— Я хочу тебя о чем-то спросить. — Он чувствовал, что слова застревают у него в горле. — Я хочу знать... то, что ты сказала раньше, пpaвдa? Ты спала с Сайго?
— Это имеет значение? — Да, имеет.
Юкио обняла его за шею.
— Николас, не надо быть таким серьезным.
— Да или нет?
— Может быть — один раз.
Он сел и посмотрел на нее.
— Может быть?
— Ну, хорошо. Да. Но это... это вышло случайно.
— Как и со мной, — сказал он желчно.
— Нет, нет. — Юкио смотрела ему в глаза. — У нас с тобой совсем по-другому.
— Ты хочешь сказать, что со мной ты все продумала заранее? — настаивал он. Ее веки опустились.
— Я растерялась, когда тетя сообщила, что я буду жить у вас. Я хотела тебя еще тогда, в тот вечер...
— Но ты сказала, что ничего не помнишь! — За раздраженным тоном Николаса слышалась радость. Юкио улыбнулась.
— Я обманула тебя, — Она показала ему язык, что выглядело очень не по-японски, — Я не хотела испортить сюрприз. Как только я снова увидела тебя, я поняла, чего хочу.
— Но когда мы вышли в сад, ты ничем этого не выдала. Она пожала плечами.
— Во мне два разных человека. Ты видел обоих.
— Как ты росла?
— Почему ты об этом спрашиваешь? Николас расхохотался.
— Да потому, что это мне интересно, почему же еще. Или ты думаешь, я преследую какую-то тайную цель?
— Все и всегда преследуют свои цели.
— Не все. — Николас мягко привлек девушку к себе. — Ты дорога мне, Юкио. — Он поцеловал ее, не размыкая губ. — Очень дорога.
Юкио засмеялась.
— Хорошо еще не сказал, что любишь меня.
— Может быть. — Голос Николаса был серьезным. — Я пока не знаю.
Она тряхнула головой.
— Брось. Не надо мне этого говорить. Это все пустые слова. Ты и так получишь все, что тебе надо.
— Не понимаю тебя.
— Мне не нужны слова, — повторила она терпеливо, — не нужны иллюзии. Мы дарим друг другу удовольствие, и для меня этого достаточно.
