Однако вот что пишет Иосиф Флавий (якобы 37-100) в «Иудейской войне» (II. 16: 4), упоминая франков как галлов:
«Если есть нация‚ которая в действительности имела бы возможность к восстанию‚ так это именно галлы‚ которые так прекрасно защищены самой природой: на востоке Альпами‚ на севере Рейном‚ на юге – Пиренейскими горами и океаном на западе. Но несмотря на то что они окружены такими крепостями‚ насчитывают в своей среде триста пять народностей‚ владеют внутри своей страны всеми‚ так сказать‚ источниками благосостояния и своими продуктами наводняют почти весь мир‚ тем не менее мирятся с положением данников города Рима‚ которому они предоставляют распоряжаться как угодно богатствами своей собственной страны. И это они терпят не из трусости или по врожденному им рабскому чувству – ведь они восемьдесят лет вели войну за свою независимость‚ – а потому‚ что рядом с могуществом Рима их страшит и его счастье‚ которому он обязан больше‚ чем своему оружию. Так их держат в повиновении 1200 солдат в то время‚ когда у них почти больше городов‚ чем эта горсть людей».
Получается, что в I веке франки (галлы) имеют сотни городов, богатство, участвуют в международной торговле. Ими накоплен огромный боевой опыт в войнах, длившихся десятилетиями. А с VII по XVI век они же, на этой же территории заняты развитием «военного искусства вооружённых организаций племенных объединений»! Вот вам и научная периодизация!
Разин пишет, что «… с помощью термина «ранее средневековье» некоторые историки втискивают в узкую схему все многообразие конкретного исторического процесса, они характеризуют арабское, франкское, древнерусское и монгольское государства в целом как феодальные, хотя в первые века существования этих государств там феодальных отношений не было». И тут же делает то же самое, но применительно не к географии, а к хронологии, указывая, что между рабовладельческим строем и феодализмом в Европе и частично в Азии был длительный переходный период, в течение которого существовали племенные объединения, представлявшие собой военные государства.
Второй этап, в периодизации войн по Разину, это военное искусство вооруженной организации феодальных монархий в период их складывания и утверждения, а также развитие военного искусства в национальных и крестьянских войнах (куда марксисту без крестьянских войн). Здесь в представлениях историка начинается полный компот. Оказывается, с распадом древних рабовладельческих государств (надо полагать, Персии и Рима) «центры общественно-исторического прогресса переместились из Азии и Южной Европы в Восточную и Западную Европу». Нам стоит обратить внимание на слово «прогресс», ибо его перемещение «потребовало несколько столетий борьбы европейских народов с Византийской империей, печенегами, половцами, арабами, монголами, турками». Не давали противные инородцы перемещать прогресс!
Когда же его «переместили», получилось вот что:
«Возникли крупные централизованные государства, которые К. Маркс называл «варварскими империями». Это были: объединения арабских племен – Арабское государство, затем франкских племен – Франкское королевство (VI–IX вв.), славянских племен – Древнерусское государство (IX–XI вв.), кочевников-монголов – Монгольское государство (XII–XIII вв.).
Войско этих государств представляло собой ополчение: бедуинов и феллахов (арабские племена), свободных крестьян (франки, славянские смерды), скотоводов-кочевников (монголы). Ядром войска была дружина князя».
А как же нам соотнести создание этих «народных армий» во главе с князем со следующим же утверждением историка о том, что замкнутость сословий – одна из характерных черт тогдашнего деления общества?… Ведь дворянство строго охраняло эту замкнутость и не допускало в свою среду выходцев из других сословий:
«Феодалы считали военное дело своей профессией и не допускали к нему лиц других сословий. Особенность общественного устройства при феодализме определила и особенность военной организации, которая была личной организацией феодала, давала ему власть над крепостным крестьянином и феодальным городом».
Идеологические шоры никак не позволяют историку разобраться, где прогресс, а где – нет. Вот, казалось бы, «центры прогресса» переместились в Европу, но следствием возникновения феодальных отношений явилась децентрализация государственной власти, раздробление государств на «бунтующие вассальные государства» (Энгельс).
Королевская власть в Западной Европе и великокняжеская власть в Восточной Европе превращались в номинальную центральную власть, вассальная зависимость утрачивалась. Вассалы (князья, герцоги, графы и т. п.) постоянно выступали против королевской или великокняжеской власти. Это, в традиционной периодизации, было время феодальной анархии. Почти каждый феодал воевал с другими феодалами.
«Временные и более или менее длительные союзы феодалов организовывались с целью осуществления грабительских походов в чужие земли», – пишет Разин и тут же отмечает, что «в первый период феодализма» велись также и справедливые войны. «В первый», видимо, потому, что «последний» период феодализма марксизм-ленинизм предписывал всячески шельмовать. Ведь это был канун перехода к «прогрессивному капиталистическому способу производства». Затем, естественно, капитализм тоже переставал быть прогрессивным. При таком отношении к истории – не преодоленном даже с падением советской власти – она никогда не станет наукой.
Что же это за «справедливые войны»?
«Князья древнерусского государства вели борьбу с печенегами и половцами, которые разоряли и грабили русскую землю; русские княжества преградили монголам-завоевателям путь в Западную Европу; северные русские земли во главе с Новгородом отбили нападение шведских и немецких феодалов, стремившихся захватить северо-западную территорию Руси; чешский и польский народы боролись за свою независимость с немецкими феодалами; закрепощенные крестьяне восставали против своих угнетателей-феодалов».
Оставим в покое печенегов и шведов и скажем несколько слов о крестьянах и феодалах-угнетателях.
Основой жизнедеятельности в так называемый феодальный период было непосредственное производство продовольствия. Но развивались железоплавильная и обрабатывающая промышленности, совершенствовались разнообразные виды ремесел, появлялись мануфактурные предприятия. Усовершенствование обработки железа вело к улучшению качества оружия и защитного снаряжения.
Мы видим здесь эволюцию всего общества, происходящую через эволюцию и взаимодействие структур. Отдельные умельцы придумывают новое оружие, производственники его, естественно, производят, воины из феодалов приобретают, и так все катится к вящему удовольствию сторон. Однако феодалу, чтобы купить оружие, надо где-то взять средства. А основа жизнедеятельности, как сказано, – земледелие и скотоводство. И вот, феодалу негде взять средства, кроме как у принадлежащих лично ему земледельцев и скотоводов. Если он этого не сделает, то останется голым перед наступающим противником и не защитит земли своей, вместе с этими самыми работягами.
А нам рассказывают об угнетенных крестьянах и справедливых крестьянских войнах. Чтобы «замылить» вопрос – каким образом феодал приобретает вооружение, историк Е. А. Разин пишет:
