Пейдж уставилась на него с вызовом:
— Конечно, я не могу быть беременной, ведь сам великий князь Алексей Воронов заявил, что это невозможно. Отпусти меня и убирайся из моего дома ко всем чертям. Ты нам не нужен.
Ее снова затошнило. Она попыталась вырваться, но он крепко ее удерживал.
— Если ты не уберешь свои руки прямо сейчас, меня стошнит на твой прелестный костюм!
Он отпустил ее, и она рванула в ванную комнату, не успев закрыть за собой дверь.
Пейдж почувствовала, как Алексей приподнял ее волосы, затянутые в хвост, чтобы она их не испачкала.
Когда тошнота отступила, он помог ей подняться, подхватил на руки и отнес на диван.
— Нужен доктор, — сказал Алексей, доставая мобильный телефон из кармана.
Пейдж слишком устала, чтобы с ним спорить.
— Все нормально, Алексей. Беременных часто тошнит. Не всех, но мне явно повезло, — произнесла она шепотом.
Он смотрел на нее сурово, выражение его лица было решительным.
— Доктор нужен тебе на время перелета.
— Какого перелета? Я никуда не полечу. У меня работа, через пару часов домой вернется Эмма. Сегодня вечером мы с ней планировали посмотреть кино.
На его красивом лице застыла безличная маска.
— Через два дня я уезжаю в Санкт-Петербург. Ты поедешь со мной.
Пейдж попыталась встать, но у нее скрутило живот.
— Я никуда с тобой не поеду! Я должна жить здесь.
— Не должна. Если ты действительно забеременела от меня, то обязана жить со мной.
Глава 9
Особняк Вороновых был точно таким же, каким Пейдж видела его в последний раз. Но, пожалуй, он оказался красивее теперь, когда наступила весна. Она никогда не думала, что снова окажется в этом месте. И уж точно она не подозревала, что вернется сюда в качестве хозяйки.
Пейдж снова взглянула на обручальное кольцо с бриллиантом в три карата на правом безымянном пальце, и у нее сжалось в груди.
Она стала женой князя.
Но Пейдж считала, что их брак совершенно неправильный.
Она позволила Алексею помочь ей сойти с вертолета и тут же отдернула руку. Он никак не отреагировал на ее дерзкий жест. Алексей был холоден как камень с того момента, как сообщил ей о том, что она поедет в Россию вместе с ним.
Она пригрозила ему, сказав, что вызовет полицию, обещала его убить и бесполезно жестикулировала, но он полностью ее игнорировал.
А чего она ожидала? Всесильный князь Воронов может и будет делать все, что захочет. В том числе распоряжаться ее жизнью, словно имеет на это право. Она была полна решимости сопротивляться, но он мгновенно прервал все ее протесты.
Алексей пообещал позаботиться о будущем Эммы. Он заявил, что в полном объеме оплатит ее обучение и купит ей квартиру или дом, в котором она живет сейчас, если она захочет. Эмме никогда больше не придется беспокоиться по поводу денег.
Пейдж была в восторге от его решения, но решила не показывать ему свою реакцию. Она говорила себе, что Алексей может быть как милостивым, так и беспощадным. Не стоит забывать о том, что произошло с Чадом и компанией «Рассел текнолоджис».
Пейдж знала, что никогда не забудет выражения лица Эммы, которая, вернувшись домой, увидела Алексея в их доме. Она понятия не имела, кто он такой, но, узнав, отпрянула от него, словно он — воплощение зла.
Когда Пейдж объяснила Эмме, что беременна от Алексея, та начала плакать, умоляя Пейдж сказать ей, что она пошутила и никогда не поступила бы так глупо и неправильно.
Пейдж попыталась все объяснить, но Эмма отказалась ее слушать. Она вбежала в свою комнату и захлопнула дверь. Пейдж посмотрела на Алексея, в ее глазах стояли слезы, и спросила, доволен ли он.
Он был как мраморная статуя — холодный и бесчувственный. Пейдж захотелось выцарапать ему глаза, чтобы пробудить в нем хоть какие-нибудь чувства.
Следующие два дня прошли в суматохе. Алексей организовал Пейдж УЗИ и во время процедуры сидел в кабинете доктора с каменным лицом и молчал. Потом, когда доктор начал обследование, Алексей наклонился вплотную к монитору и стал рассматривать изображение так, будто искал секрет вечной молодости или нечто драгоценное.
Пейдж не подозревала, что так расчувствуется, когда увидит на экране крошечный зародыш, который совсем не напоминал ребенка. Ее глаза наполнились слезами. Она подумала, что должна находиться в кабинете доктора с человеком, который ее любит и возьмет за руку, когда они впервые увидят изображение своего малыша, а не с хладнокровным незнакомцем, который ее не любит.
— Ваш срок беременности шесть недель и три дня, — наконец сказала женщина-доктор.
Пейдж услышала, как Алексей резко глотнул воздух, а потом переспросил доктора, уверена ли та в своих прогнозах. Она принялась все ему подробно объяснять.
Пейдж едва не умерла от смущения. Казалось, Алексей не уверен в своем отцовстве и требует некоего подтверждения. Словно Пейдж просто шлюха, забеременевшая непонятно от кого и пытающаяся навязать Алексею чужого ребенка.
Когда они вернулись в особняк, дверь им открыл тот самый мужчина, который провожал их в ту ночь несколько недель назад. Он обменялся с Алексеем несколькими словами, потом поклонился и ушел.
Алексей повернулся к Пейдж:
— Василий подготовит тебе комнату. Если хочешь, подожди его в гостиной. Он сообщит, когда все будет готово.
Пейдж скрестила руки на груди. Она удивилась тому, что они будут жить в разных комнатах, но одновременно испытала облегчение. Рядом с ним она с трудом сдерживала чувства. Они поженились в Санкт-Петербурге. Даже стоя рядом с Алексеем во время бракосочетания, — на ней не было красивого платья, в ее руках не оказалось букета, рядом не было друзей и счастливых улыбок, — Пейдж ощущала, как каждая клеточка ее тела трепещет от желания.
— Я хочу знать, что будет теперь, Алексей.
Его взгляд потеплел.
— Иди в гостиную. Тебе подадут горячий чай и легкий обед. Если захочешь, поешь.
Она прикусила губу, желая побороть тошнотворную реакцию на еду. Ее стало меньше тошнить после того, как доктор прописал ей лекарство.
— Я не об этом спросила, ты знаешь, — сказала она тихо.
— Да, но мне нужно заниматься бизнесом. У меня нет времени на болтовню. Мы заключили сделку, Пейдж. Если тебя не устраивают ее условия, то, возможно, ты хотела бы еще раз подумать о последствиях?
Она вознегодовала:
— Я прекрасно понимаю, на что вы способны, князь Воронов.
— Что это значит? Разве я не был добр к тебе, Пейдж? Разве я бросил тебя и ребенка?
В отчаянии она топнула ногой, не беспокоясь о том, как он расценит ее жест:
