— Ты, черт возьми, отлично знаешь, что я предлагаю! — сорвался Сэм. — Я предлагаю тебе самое страстное и приятное приключение в жизни.
— Интрижка. — Это не было вопросом или утверждением, а выражением мучительного разочарования. Боль, словно пушечное ядро, прокатилась внутри, сметая все надежды и мечты, как кегли. Он не хотел быть с ней навсегда. Никогда не хотел, несмотря на рев страсти. Он предлагал ей роман только потому, что кто-то другой посмел на нее претендовать.
— Я всегда был честен насчет того, что могу или не могу дать тебе, Лекси, — сказал он. — Я не давал лживых обещаний и сейчас не собираюсь этого делать.
— Я знаю… — ответила она, сделав вдох, от которого заболело в груди. — Я знаю…
Сэм провел по ее щеке согнутыми пальцами, его взгляд снова стал теплым и нежным.
— Если тебе когда-нибудь понадобится убежище, я буду держать тот шкаф пустым, — сказал он.
Она горько улыбнулась ему:
— Так и сделай, деревенщина.
После чего Лекси взяла сумки и отправилась домой.
Глава 10
Финн Кеннеди как раз собирался уйти домой, прежде чем пульсирующая головная боль превратится в мигрень, когда получил вызов от Эви из отделения неотложной помощи. В течение всего дня у него были проблемы с рукой. Финн уронил стаканчик кофе в комнате отдыха для врачей, но, слава богу, никто этого не видел. Боль в глазах пронзала его, словно иголки, он тщетно пытался сосредоточиться на словах Эви.
— К нам поступил пациент после вашей операции, — сообщила она. — Мистер Ян Рид с опухолью в паху. Вы сделали ему операцию на сердечном клапане восемь дней назад. У него сильные боли и опухоль растет. Думаю, вам стоит осмотреть его.
Финн несколько секунд потирал ноющий лоб. Последнее, чего он хотел, — идти в отделение в таком плачевном состоянии. Что делать, если руки подведут в решающий момент? Чашка кофе — это одно, разрыв артерии — совсем другое.
— Я спущусь через несколько минут, — сказал он. — У меня пациент в интенсивной терапии, которого мне нужно осмотреть в первую очередь.
— Мы здесь очень заняты, — заявила Эви. — Позвонили из скорой, в любую минуту могут привезти пациента с колотыми ранениями.
Финн стиснул зубы:
— Эви, я же сказал, что спущусь, просто дай мне пять минут, хорошо?
На другом конце провода с грохотом повесили трубку.
Финн вошел в палату. Ян Рид сидел на кровати, доедая бутерброд с чаем. Молодая медсестра Кейт Хендерсон как раз собиралась унести поднос.
— Хотите еще чего-нибудь выпить, мистер Рид? — спросила Кейт.
Финн взглядом указал медсестре покинуть палату, чтобы поговорить вдали от Рида.
— Как вы могли быть настолько глупой и накормить этого пациента?! — взревел он. — О чем вы думали? Он поступил с очевидной гематомой тазобедренного сустава, у него кровотечение, и очевидно, что ему требуется немедленная операция, а вы налили ему чайку, черт вас дери!
Кейт покраснела до кончиков волос, а ее подбородок затрясся.
— Но он был голоден, доктор Кеннеди. Я не знала, что его направили в операционную.
— Разве доктор Локхарт не сообщила вам о его состоянии? — яростно хмурясь, спросил Финн.
— Она попросила, чтобы я помогла ему комфортно устроиться до того, как вы придете, — объяснила Кейт.
— Комфортно? — усмехнулся Финн. — Ну, ему будет не очень-то комфортно, когда его стошнит во время анестезии, после чего он станет задыхаться и окажется под аппаратом искусственной вентиляции легких в отделении интенсивной терапии, правда?
— Но я не знала, что ему нужна операция…
— Но, черт возьми, вы должны была проверить! — не унимался Финн. — Любой в здравом уме и с опытом мог бы сказать, что пациент в отчаянном положении, и взял бы на себя ответственность за его голодание. Чему вас только учат в университете?
Кейт начала плакать, опустив голову, ее плечи содрогались.
— Ох, помилуйте, — простонал Финн. — Прекратите вести себя как ребенок и вызовите сюда санитаров, чтобы они отвезли пациента в операционную, прежде чем ему причинят еще больше вреда. Ему придется сделать неотложную стимуляцию, а нам остается только надеяться, что ничего не случится, прежде чем мы остановим кровотечение.
Медсестра убежала, на ходу вытирая глаза.
Эви нахмурилась и последовала за Финном в кабинет, закрыв за собой дверь.
— Что это было? — спросила она.
Финн принялся заполнять карту пациента, даже не удостоив ее взглядом.
— Ты о чем?
Эви сжала зубы, настраиваясь противостоять его безразличному отношению.
— Ты не имел права так разговаривать с медсестрой, — заявила она. — Это всего лишь ее второй день в отделении. Она все еще пытается привыкнуть.
Финн нацарапал подпись внизу страницы и грозно посмотрел на нее.
— Она может попробовать привыкать к другому месту, — сказал он. — У меня нет времени присматривать за глупыми школьницами.
— Это несправедливо, Финн, ты же знаешь, насколько тяжело выпускникам в наши дни, — заступилась Эви. — У них мало настоящего опыта, когда они приходят к нам.
Финн одарил ее тяжелым взглядом:
— Тогда тебе следует следить за подобными сбоями. Это ведь мое имя будет упоминаться в деле, если что-то пойдет не так. Да чем вы вообще занимаетесь? Основали тут чертовы ясли?
Эви с досадой сжала губы.
— Тебе действительно доставляет удовольствие всех запугивать, да? — спросила она.
Он настолько долго рассматривал ее, что воздух практически начал пульсировать от напряжения.
— Ты хочешь нарваться на конфликт, принцесса? — съязвил он. — Тогда продолжай в том же духе.
Эви не отступила, хотя ее желудок перевернулся под ледяным пронзительным взглядом.
— Почему ты так поступаешь? Почему держишь всех на расстоянии?
Его лицо оставалось неподвижным.
— Я здесь не для того, чтобы победить в конкурсе популярности.
— Но это не означает, что ты не можешь проявлять немного симпатии время от времени, особенно к младшему персоналу. Ты должен быть образцом для подражания. Обезьяна увидела — обезьяна сделала, помнишь?
— Оставь это, — попросил Финн, резко бросив папку на стол, его лоб пересекало множество морщин.
— Нет, не оставлю, Финн, — ответила она. — Ты не можешь приходить в мое отделение и вести себя таким образом, по крайней мере не под моим присмотром.
Его губы искривились в ухмылке, и он сделал шаг навстречу Эви.
— Под твоим присмотром? С каких это пор ты стала главой отделения?
