— По сравнению с чем?
Она набрала полную грудь воздуха и медленно выдохнула.
— С твоим доверием. — По крайней мере, это частичная правда.
Грант долго молчал.
— Почему оно так для тебя важно?
Она ни за что не скажет ему всей правды. Не даст ему оружие против нее.
— Потому что я порядочный человек, Грант. Я просто пытаюсь найти такое решение, чтобы ни один из нас ничего не потерял. Но ты относишься ко мне так, будто я гигантская корпорация, которая хочет отобрать у тебя твою недвижимость.
— Сейчас речь идет не о твоей порядочности.
— Я понимаю, что ты чувствуешь себя виноватым перед своим отцом. Что у вас были сложные отношения. Что ты выбрал профессию, которая заставляет тебя подозревать всех и вся. Но я просто прошу тебя доверять мне. Верить в меня…
На последнем слове ее голос предательски дрогнул, и она, замолчав, быстро направилась к пассажирской дверце, чтобы Грант не заметил слезы, которые внезапно подступили к ее глазам.
— Кейт…
— Просто отвези меня домой, Грант, — попросила она, забравшись в машину.
Сев за руль, он молчал с полминуты, не глядя на нее. За это время ей удалось справиться со слезами.
— Ты произнесла хорошую речь, — наконец сказал он, — но кое-чего в ней не хватало.
— Чего? — устало спросила Кейт.
— Твоего честного слова.
Кейт показалось, что она стоит на краю пропасти, мрачной и пустой, как сердце Гранта Макмертри. Как он только может сомневаться в ее честности? Думать, что она может подвести того, кого любит?
Она любит Гранта. Это она начала осознавать, когда лежала рядом с ним на валуне, вдыхая его запах и чувствуя себя защищенной. Как ее только угораздило влюбиться в мужчину, который никогда не будет ей принадлежать?
Посмотрев на Гранта, она выдавила из себя:
— Я даю тебе свое честное слово, Грант Макмертри. Я не скажу комиссии по охране окружающей среды, что мне известно, куда тюлени отправляются в брачный период. Я не буду ничего предпринимать, чтобы помешать продаже фермы. Ты получишь то, чего хочешь.
Но будь она проклята, если задержится хотя бы на день в доме мужчины, который о ней такого невысокого мнения. Она будет спать в своей машине. Ей к этому не привыкать. За оставшееся время ей нужно собрать как можно больше образцов. Исследовать их можно и потом в университетской лаборатории. Когда ей будет закрыт доступ к колонии тюленей, она станет главным местом ее обитания.
Отвернувшись, она уставилась в окно и украдкой смахнула с щеки предательскую слезинку, не подчинившуюся ее железной воле.
Глава 11
Стоя в приемной районного совета, Грант нетерпеливо постукивал ногой по кафельному полу. Секретарша в третий раз сердито посмотрела на него, и он снова прижал подошву ботинка к полу.
Мгновение спустя внутренняя дверь открылась, и из нее вышла женщина средних лет с папкой в руках.
— Мэр вас сейчас примет, — сообщила секретарша Гранту. Ее лицо выражало облегчение.
Одарив ее очаровательной улыбкой, он вошел в кабинет.
— Грант, рад тебя видеть. — Выйдя из-за своего письменного стола, Алан протянул ему правую руку, а левой похлопал его по плечу. — Я собирался заехать к тебе посмотреть, что ты сделал с домом.
Грант опустился в кресло для посетителей:
— Ничего особенного.
— По-твоему, исследовательская лаборатория в доме — это ничего особенного?
— Вижу, в этом маленьком городке новости распространяются быстро, — сухо заметил Грант.
— Я должен знать все, что происходит на моей территории, — улыбнулся Алан. — Я рад, что ты решил сотрудничать с Кейт, а не враждовать.
— Я не сотрудничаю с Кейт. Просто решил немного ей помочь, чтобы она не тратила время на дорогу.
— Слышал, что вы ужинали вместе.
— У вас хорошие информаторы.
— Рад, что тебе удалось вытащить ее из лаборатории и составить ей компанию. Бедняжка слишком много работает.
— По-моему, Кейт прекрасно себя чувствует наедине с собой, — усмехнулся Грант.
— Я бы не стал этого утверждать. Я никогда не встречал женщины, которая так мастерски скрывает то, что творится у нее в душе. — Мэр опустился в свое кресло. — Итак, что ты решил делать с фермой?
— Я ее продам.
Алан пристально посмотрел на него:
— Кому?
— Тому, кто сможет ею управлять должным образом.
Мэр кивнул. Его лицо было непроницаемым.
— Если установят буферную зону, тебе будет трудно это сделать.
— Никакой буферной зоны не будет.
Брови Алана взметнулись.
— Ты уверен?
— Да. — Ведь Кейт дала ему честное слово.
— Тогда почему ты здесь?
— Я бы хотел, чтобы вы, как душеприказчик моего отца, предупредили меня об официальном утверждении завещания за сорок восемь часов. Полагаю, именно столько времени уйдет у суда на то, чтобы соблюсти все формальности, после того как вы подпишете документы.
Алан задумался.
— Поскольку ты единственный бенефициар, эта просьба вполне уместна. Впрочем, много времени ты все равно не выиграешь.
— Двух дней мне хватит. Мне нужно только право собственности, чтобы подписать документы на продажу. Меня ничто не остановит.
— Ты собираешься выставить «Таллоквэй» на продажу пораньше. — Это прозвучало как утверждение, а не как вопрос.
— Уже выставил. — Прежде чем отправиться сюда, он посетил риелтора на случай, если Кейт не сдержит свое слово. Если окажется не той, за кого он ее принимал.
— Зачем тебе тогда два дня?
— Чтобы я смог подготовить все документы и продать ферму сразу, как только она официально станет моей.
Алан нахмурился:
— Полагаю, мне не следует удивляться.
— Чему?
— Тому, что ты так спешишь избавиться от фермы, которую ненавидишь.
— Я не испытываю к «Таллоквэй» ненависти, — возразил Грант. — Будь это так, я бы построил на ней завод по производству пестицидов. Кто бы что мне ни советовал, «Таллоквэй» останется скотоводческой фермой, и точка.
— Тебе предлагали другие варианты?
Грант небрежно махнул рукой:
— У Кейт есть одна безумная идея. Она хочет, чтобы я построил в буферной зоне ветровую электростанцию.
Мэр резко выпрямился в кресле:
— Правда?
— Не обольщайтесь, Алан. Я уже сказал «нет». Никакой ветростанции в «Таллоквэй» не будет.
