— Мы положим пострадавшего в снегоход, — сказал Грей. — А что со вторым?
Линн кивнула на Велтона:
— Двадцать восемь лет. Прекрасное здоровье. Небольшое переохлаждение. Легкое обезвоживание. Иногда раздражает.
Она ждала, что Грей скажет что-нибудь, но тот промолчал. А ее еще называют слишком суровой!
— Томас, я в полном порядке! — возмутился Велтон.
Грей кивнул на снегоход:
— Мы это проверим.
— Давай, Велтон. — Линн хотелось немного поднять ему настроение. — Слушайся доктора и не разбивай сердца сиделок.
— Постараюсь. — Судя по голосу, он слегка улыбнулся. — Что-нибудь еще?
— Да. Поправляйся.
— Никак не думал, что тебя это заботит, Томас.
В его голосе прозвучала нежность, от которой ее сердце дрогнуло. Наверное, она устала больше, чем думала. Линн Томас распрямила плечи:
— Нет, просто я люблю твою стряпню.
Он засмеялся и забрался в снегоход. Дверцы машины закрылись. Линн удовлетворенно посмотрела на снегоход. Еще одна успешная миссия…
— Спускаюсь с тобой наперегонки, — с вызовом сказал Полсон.
— Ты проиграешь, как обычно, — ответила Линн.
— Да, — признал Полсон, — но я все-таки окажусь внизу куда раньше, чем спустится эта колымага.
Мотор снегохода взревел. Линн хотелось, чтобы Велтон мог мчаться вниз на лыжах, а не трясся в этой неуклюжей машине. Парень заслужил отдых за такую заботу о двоюродном брате. Может быть, она пригласит его…
— Прежде чем вы ринетесь вниз сломя голову, — сказал Син Хьюз, — хочу напомнить — внизу нас ждет пресса.
Линн недовольно фыркнула. Она терпеть не могла общаться с прессой.
Хьюз оглядел их, одного за другим:
— Ладно, ладно. Пресса тоже должна работать. Если не накормить репортеров какой-нибудь историей, они сами напридумывают черт знает что. Кто будет говорить с ними вместе со мной?
Линн не хотелось, чтобы ее прославляли за помощь другим.
— Я пас.
Полсон кивнул ей:
— Я поговорю с ними, чтобы Томас могла положить ноги на стол, а в рот — конфетку.
Линн улыбнулась:
— Спасибо, ребята. Пока вы будете показывать себя прессе с хорошей стороны, я добуду по конфетке каждому из вас.
И Линн помчалась на лыжах вниз. Ей ничего сейчас так не хотелось, как оказаться на базе у камина и наконец согреться.
Линн села у стола и сняла лыжную маску, шлем и перчатки. От запаха только что сваренного кофе у нее текли слюнки. Она сняла ботинки. Свобода! Перед ней появилась чашка горячего кофе. Линн посмотрела вверх и увидела свою бывшую соседку по комнате.
— Спасибо, Зои.
Зои Хьюз, жена Сина, была самой красивой женщиной в Худ-Хемлете.
— Устала?
— Немного. — Линн сделала глоток кофе. Как вкусно! — Син снаружи общается с прессой.
— Я так и думала. — Зои посмотрела на дверь. — Мама говорит, ему стоило бы стать политиком.
— А сам Син что говорит?
— Мне не хочется это повторять.
Линн засмеялась и отпила еще кофе:
— Если я засну, пусть кто-нибудь разбудит меня, когда надо будет отчитываться.
— Хорошо.
Зои исчезла. Казалось, она не ходила, а летала с тех пор, как вышла замуж за Сина.
Линн никогда не испытывала этого блаженного состояния. У нее были романы, пару раз — серьезные, но она никогда не чувствовала ничего подобного ни к одному мужчине. Возможно, когда-нибудь…
Ее веки опустились. Глаза закрылись. И вдруг перед ней предстал образ Велтона. Он улыбался, как тогда в снежной пещере. Там, на горе, он заставил ее почувствовать себя самой важной персоной в мире. Плохо, что чувствам рано или поздно приходит конец…
Два дня спустя Линн приехала на спасательную станцию Худ-Хемлета с отчаянным желанием: пусть все будет как обычно. Где бы она ни появлялась вчера, в свой выходной день, везде говорили только о спасательной операции. Ее это раздражало.
В столовой ее приветствовал запах свежесваренного кофе. Полсон протянул ей чашку, которую она с удовольствием взяла. Прекрасное начало смены. Смены Б и В и несколько добровольцев окружили стол.
— Наконец-то! — сказал Марк О'Рей, ее коллега-врач. — Мы хотим услышать все о спасении Велтона.
О нет! Линн подавила вздох и огляделась. Велтона в комнате не было. Жаль. Ей хотелось узнать, как дела у Оуэна. А еще — как дела у самого Велтона. Вчера она думала о нем. Больше, чем полагалось бы…
— Прежде чем слушать про спасение, — заметил лейтенант, — давайте-ка закончим утренний брифинг.
Обмен информацией не занял и пяти минут.
— А теперь очередь Томас и Полсона, — сказал лейтенант.
Линн не хотелось в этом участвовать.
— Пусть Полсон расскажет, как было дело. А мне надо еще кое-что сделать.
Каждый год пожарные устраивали сбор игрушек в помощь нуждающимся семьям. Обычно за это отвечала Линн.
— Хорошо, — сказал Полсон. — Я готов рассказать всю повесть.
Линн предоставила ему развлекать завороженную аудиторию. Она предпочитала не вспоминать завершенные миссии, каков бы ни был их исход. Зачем опять переживать пережитое? Жизнь не дает изменить то, что было, как бы человек этого ни хотел. Так что извлеки урок и иди дальше.
Линн взяла ножницы и коробку, куда складывались игрушки. Потом прикатила в одну из аппаратных два больших бочонка. Если поставить в городе дополнительные емкости, может быть, удастся собрать больше игрушек. Пока дела идут не очень весело: появились только две новые игрушки. Одну из них принесла она сама. Линн приложила к бочонку рулон оберточной бумаги в красную и белую полоску. Если поторопиться, можно успеть украсить бочонки до того, как ребята придут проверять аппаратуру.
Она опустилась на колени.
— Томас!
Линн сразу узнала голос — Велтон! Она обернулась.
Кристиан шел к ней, весело улыбаясь. Он двигался с легкостью атлета. Неплохо для человека, который провел две ночи в снежном плену. Лицо чисто выбрито. Коротко остриженные светло-каштановые волосы тщательно уложены.
Ее сердце учащенно забилось. Совершенно неожиданная реакция.
— Никак не ждала увидеть тебя, новичок.
— Доброе утро, Томас.
— Готова поспорить, тебе это утро кажется просто великолепным.
— Удобная постель и теплый душ дают человеку почувствовать, как бывает плохо без них.
— Ты пропустил утренний брифинг.
