Джули затаила дыхание. Только теперь до нее дошло, что она оказалась в безвыходной ситуации.
Алехандро сидел на полу в своих апартаментах и с помощью лазерной указки играл с котенком. Вдруг мимо окна промелькнул женский силуэт в голубом платье.
Он встал и выглянул в окно.
Шелковая ткань платья и белокурые волосы взметнулись в темноте. Джулианна направлялась на пляж.
Алехандро взглянул на часы. Одиннадцать вечера. Немного поздновато для походов на пляж.
С ней не было ни Энрике, ни ее телохранителя.
Уже темно. Она не должна быть одна. Она может заблудиться.
Выйдя на пляж, освещаемый лунным светом, Алехандро увидел, что Джулианна стоит у кромки воды, держа в руке туфли на высоких каблуках. Подол ее платья лежал на песке. Ветер трепал волосы. Волны разбивалась о берег, лизали пальцы ног. Она стояла не двигаясь.
Зачарована морем? Или о чем-то размышляет?
Ему захотелось пойти к ней, обнять и припасть к ее соблазнительным губам…
Чувствуя отвращение к собственной фантазии, Алехандро повернулся, чтобы уйти. Краем глаза он увидел, что Джулианна уселась на песок, положив голову на руки. Ее плечи дрожали, словно она плакала.
Он подошел к ней:
— Джулианна?
Она не подняла головы:
— Уйдите, пожалуйста.
Ее голос звучал резко, но вежливо.
— Я не собираюсь уходить.
— Тогда я сделаю вид, что вас здесь нет.
— Вы не первая, кто сделает вид, будто меня не замечает. — Он шлепнулся на песок рядом с ней. — Я часто попадал в штиль. Когда приходилось ловить ветер, я сходил с ума от нетерпения, но потом научился наслаждаться простоем.
Она молчала.
Волны накатывали на берег, Алехандро рассматривал звезды на небе. Он принялся рисовать на песке. Лодку. Краба. Сердце. Потом стер рисунки ребром ладони.
Джулианна подняла голову:
— Вы все еще здесь.
— Да. — Ему захотелось взять ее на руки и целовать до тех пор, пока она не улыбнется. — Я унаследовал упрямство от своих родственников.
Она всхлипнула.
— Когда вы будете готовы говорить…
Слезы снова потекли по ее лицу. Она выглядела опустошенной, будто умер кто-то, когда она любила.
Алехандро повернулся к Джулианне, поднял ее и усадил себе на колени.
Она ахнула и насторожилась.
Когда он ее обнял, она положила голову ему на плечо и заплакала вновь. Он гладил ее по спине. Точно так же Алехандро гладила по спине его мать, когда его обижал Энрике или отец.
Джулианна продолжала плакать, но это не беспокоило Алехандро. Ему было так хорошо ощущать ее в своих объятиях. Его окутал сладкий аромат ее тела…
Но вот она начала успокаиваться, ее дыхание стало не таким прерывистым.
— Спасибо, — пробормотала Джулианна. — Мне жаль, что я тебя побеспокоила. На меня это не похоже.
Алехандро отвел пряди волос от ее лица:
— Ты в моих объятиях, у меня на коленях. Формальности и извинения излишни.
Она посмотрела на него. Даже с опухшими, красными глазами Джулианна была красивой.
Она быстро соскочила с его колен:
— Мне уже лучше.
Он почувствовал, как ему стало не хватать ее рядом.
— Скажи, что случилось.
Она смотрела на воду.
— Все хорошо.
— Позволь мне об этом судить.
— Ты был поблизости, когда Энрике пришел ко мне на террасу?
— Нет.
Она медленно вздохнула:
— Я думала, что, приехав сюда и выйдя замуж за Энрике, я буду жить лучше, чем в Алиесте. Я полагала, все изменится.
— Не понимаю.
— Это трудно объяснить. Помнишь, за ужином ты задал мне вопрос о парусном спорте, а отвечать стал Брандт?
Алехандро кивнул. Он счел поведение Брандта странным.
— Брандт отвечал потому, что знает, как много для меня значит хождение под парусом. Я люблю парусный спорт. Я предпочла бы только ходить под парусом, чем заниматься чем-то еще. Лодка — единственное место, где я становлюсь сама собой. Не идеальной принцессой или послушной дочерью и сестрой… — Она смотрела на воду. — Для меня это рай на земле.
От ее слов в жилах Алехандро забурлила кровь. Он отлично понимал стремление Джулианны к независимости, к свободе от всех атрибутов королевской жизни. Эта совершенная принцесса такая же отщепенка, как он. Она просто продолжает скрывать свое истинное лицо.
— Я точно знаю, что ты чувствуешь.
Она внимательно на него посмотрела:
— Думаю, знаешь. Отец не позволял мне плавать в открытом море из-за того, что моя мать погибла во время гонки. Вот почему Энрике отклонил твое приглашение поплавать под парусом. Отец однажды сказал, что, когда я выйду замуж, Энрике будет решать, смогу я заниматься парусным спортом или нет.
— Вы будете жить на острове, — сказал Алехандро. — Почему бы тебе не плавать?
— Я тоже так полагала. После того как ты ушел с террасы, я спросила Энрике, смогу ли заниматься парусным спортом… — Ее нижняя губа задрожала. — Он запретил мне ходить. Не только в открытом море. Запретил вообще. Он говорит, парусный спорт делает меня неуправляемой, что не пристало будущей королеве. Я должна быть примерной женой и принцессой.
Слезы блестели в ее глазах.
«Черт побери, Энрике, да ты законченный идиот! Впрочем, нечему удивляться».
— Он говорил не подумав.
— Он возлагает на меня очень большие надежды.
— Мой брат может быть хамом, но он не монстр. Он одумается.
Слезы потекли из уголков ее глаз.
— Я не думаю.
У Алехандро сдавило грудь.
— Я поговорю с Энрике. Заставлю его понять, как много значит для тебя парусный спорт.
— Нет, — возразила она. — Возможно, тогда он передумает на мне жениться.
«Вряд ли передумает, учитывая твое приданое», — подумал Алехандро и произнес:
— Потребуй расторжения брачного контракта.
— Я не могу.
— Ты просто не хочешь.
— Если я не выйду замуж за Энрике, то отправлюсь домой, и там меня выдадут замуж за одного из сыновей председателя нашего совета старейшин! — Ее голос надломился, у Алехандро больно сжалось сердце. — В Алиесте противозаконно не подчиняться мужу. Лучше я буду воспитывать своих детей в стране, которая кажется прогрессивнее моей. Такова моя судьба. Я должна смириться.
