— Эти слова действительно принадлежат отцу, а не мне. — Взгляд Энрике стал виноватым. — Но я хотел бы, чтобы ты был моим шафером. Ты мой любимый брат.
— Я твой единственный брат.
Энрике рассмеялся:
— Значит, мне больше некого выбрать в шаферы! Отец компенсирует тебе все неудобства.
Вся жизнь Алехандро была заполнена этими проклятыми неудобствами.
— Я не хочу его денег.
— Ты никогда их не хотел. Но если отец предлагает тебе деньги, возьми их. Ты сможешь вложить деньги в парусные яхты, купить еще одну виллу, пожертвовать их на благотворительность или раздать прохожим на улицах, — порекомендовал Энрике. — Ты заслужил награды, Алехандро. Не позволяй гордости снова тебе навредить.
— Я лишь хочу, чтобы меня оставили в покое.
— Как только у Джулианны и у меня родятся дети, тебе не потребуется здесь находиться. Если ты поможешь нашей свадьбе состояться, отец обещал позволить тебе жить своей собственной жизнью.
— Ты просил его об этом или же он сам предложил?
— Это было совместное решение, но будь уверен, отец сдержит свое слово.
— Когда мне прийти во дворец?
— После обеда.
Алехандро снова выругался. Ему следовало заниматься верфью и инвестиционными проектами. Кроме того, ему следует покормить котенка.
— У меня своя жизнь. Обязанности.
— Твои обязанности здесь. Но ты их игнорируешь, увлекшись парусными лодками, — упрекнул его Энрике.
Кипя от негодования, Алехандро все же пытался сохранять спокойствие.
— Я не увлекся. Я работаю. Если бы ты считал предстоящую парусную регату «Мед Кап» возможностью пропаганды…
— Если ты хочешь улучшить репутацию острова, то поддержи королевскую свадьбу. Это принесет стране гораздо больше пользы, чем твои высокорасходные идеи по улучшению ночной жизни острова, строительству роскошных курортов и привлечению людей на небольшую парусную регату.
— «Мед Кап» — солидное мероприятие. Я…
— Не важно. — Энрике отмахнулся от Алехандро, как от надоедливого комара.
«Яблочко от яблоньки…»
— Делай то, что должен. Будь во дворце после обеда, иначе отец отошлет тебя из страны с дипломатической миссией.
Слова Энрике были для Алехандро как удар в солнечное сплетение. Но он понимал, что обязан подчиниться. Ради своей будущей свободы.
— Я вернусь до прибытия твоей принцессы.
Вертолет, в котором находилась Джули, пролетал над чистыми водами Средиземного моря. В роскошном салоне вертолета с большими кожаными сиденьями разместились четверо: она, Брандт, горничная Иветт и телохранитель Клаус.
Джули поморщилась.
— Ты в порядке? — послышался в наушниках голос Брандта.
Она пожала плечами:
— Я думаю, что проклята. Один из моих крестных наверняка обрек меня на брак по расчету.
— Посмотри в окно, — сказал Брандт. — Ты не проклята, Джули. Ты будешь жить в раю.
В ее поле зрения попали роскошные пляжи с белым песком и высокие пальмы. Но вот пляжи сменились городским пейзажем. Она увидела дома пастельных цветов, черепичные крыши и узкие улочки.
Она увидела парусные яхты, пришвартованные на пристани. От волнения у нее пересохло во рту.
Может, она погорячилась, говоря, что проклята? То, что она увидела парусники, — хороший знак, не так ли?
— Может, моя жизнь пойдет здесь по-другому.
— Так и будет. — Брандт улыбнулся. — Твой жених не устоит перед твоей красотой и талантами. Он по уши в тебя влюбится и будет позволять тебе делать все, что ты хочешь. В том числе ходить под парусом в открытом море.
От предвкушения он поджала пальцы ног.
— Даст бог, ты окажешься прав… — Джули поерзала в кресле, — Я очень надеюсь, что на этом острове в отношении женщин придерживаются современных взглядов.
— Страна должна быть более современной. Государство Алиесте словно уснуло и застряло в Средневековье. — Брандт приложил ладонь к наушнику. — Я слышу, как грозно храпит наш тиран-отец! Он спит беспробудным сном и не хочет понять, что на дворе двадцать первый век.
Улыбка коснулась губ Джули.
— Жаль, что мы не можем его разбудить.
— Вместе со всем советом старейшин.
Кивнув, она взглянула на брата, более известного как наследный принц-плейбой, чем политик и будущий правитель Алиесте.
— Когда ты станешь королем, ты изменишь положение в стране.
Брандт пожал плечами:
— У короля слишком много работы.
— Ты будешь на высоте, — подбодрила она его.
Он взглянул на нее:
— Ты действительно так думаешь?
— Да. Ты сделаешь нашу страну современным государством. Если не ради своих младших братьев и подданных, то ради своих детей и детей своих подданных. Особенно ради дочерей.
— Я не знаю.
— Нет, знаешь. И я тебе помогу. Как только я выйду замуж за пределами Алиесте, отец не сможет на меня влиять. Я буду представлять нашу страну в мире и смогу получить поддержку общественности, чтобы помочь тебе проводить реформы, когда ты станешь королем. Мы должны изменить жизнь в Алиесте к лучшему, Брандт.
Он ничего не сказал. Она и не ожидала ответа.
— Мы приближаемся к дворцу, — объявил через наушники пилот.
Тело Джули покрылось мурашками.
Переполняемая любопытством, она взглянула в иллюминатор на свой новый дом. Огромной белый дворец с оранжевой черепичной крышей возвышался над морем.
Асфальтированная дорога и узкие тропинки пролегали между пальмовых посадок и цветущих кустарников. По меньшей мере на высоту двадцать пять футов поднимались струи воды в богато украшенном фонтане.
— По-моему, на этот раз отец не ошибся с выбором твоего жениха, — сказал Брандт.
Джули вздохнула:
— Не забывай, дорогой брат, ты здесь для того, чтобы морально меня поддерживать.
— И чтобы убедиться, что твой медовый месяц не начнется до свадьбы, — подшутил Брандт.
Она посмотрела на него с упреком:
— Замолчи.
— Наступил на больную мозоль, да?
Он понятия не имел, о чем говорит. Трижды Джули была сосватана, но ее отношения с женихами ограничивались исключительно поцелуями…
Вертолет приземлился на специальной площадке. Двигатель выключился. Вращения лопастей вертолета замедлились. Дрожащими руками Джули отстегнула ремень безопасности. Когда они вышли из вертолета, прислуга в униформе выгрузила их багаж в тележки.
