Джули слегка перегнулась через перила, но Алехандро не увидела.
— Я надеюсь, телефонный разговор прошел успешно.
— Да. — Энрике встал рядом с ней. — Но вам не нужно беспокоиться о бизнесе. Сосредоточьтесь на свадьбе.
— Я думала о нашей свадьбе. — Ей хотелось знать, слушает ли их разговор Алехандро, стоя внизу. — И о детях.
— Наши мысли совпадают. — Энрике коснулся ее руки. Его кожа была теплой и мягкой, ногти — аккуратно подстриженными. Это не была рука моряка или садовника. — Наследникам обрадуется мой отец.
— Мой тоже.
Глаза Энрике потемнели.
— Как только мы поженимся, нужно будет сразу же думать о продолжении рода.
Его тон заставил ее вздрогнуть.
— Я хотела бы большую семью. По крайней мере четверо детей.
Он заправил пряди волос ей за уши:
— Я надеюсь, все они будут похожи на тебя.
Хороший комплимент, но Джули ничего не испытала от его слов.
— Спасибо.
— Мой брат обрадуется, узнав, что ты хочешь так много детей, — сказал Энрике. — Он не может дождаться того дня, когда его избавят от положения второго претендента на трон. Если бы он мог отказаться от своего титула, сделал бы это не раздумывая.
— Не могу представить, что кто-то захочет так поступить, — призналась она. — Но у Алехандро есть его яхты.
— Для него ничто не имеет значения, кроме этих проклятых яхт. Парусный спорт его поглотил. Он работает как простолюдин, не желая пользоваться королевскими привилегиями.
Критический тон Энрике не удивил Джули. Два брата, казалось, всегда противостояли друг другу.
— Если парусник Алехандро станет победителем регаты «Мед Кап», его верфь заработает хорошую репутацию. Появятся новые клиенты.
— Он не выиграет регату с новым парусником, — заметил Энрике. — Будет жесткая конкуренция. Приедут лучшие экипажи на известных, испытанных конструкциях. Жаль, но мой брат слишком упрям, поэтому не хочет соревноваться на той же лодке, что была у него в прошлом году. Он всегда желает чего-нибудь новее и лучше. Вероятно, по этой причине он никогда не женится. Он менял любовниц, как автомобили.
«Не слишком лестный отзыв о брате», — подумала Джули.
— Участвуй в регате и ты, на его прошлогоднем паруснике, — сказала она.
— Я не участвую в гонках с тех пор, как на меня легли большие обязанности. Государственные дела отнимают у меня большую часть времени.
— Я только предложила.
— Гонки на открытой воде — рискованное занятие.
— Я никогда не ходила под парусом в открытом море.
— Твой отец сказал мне, что запретил тебе плавать по морю. Он упомянул о гибели твоей матери. Как печально.
— Смерть моей матери была несчастным случаем, нелепой случайностью.
— Независимо от обстоятельств ее гибели… — голос Энрике смягчился, — твой отец сказал, что очень переживал из-за ее смерти.
— Мне говорили, он изменился после того, как она умерла. Он очень любил мою мать.
— Он и тебя любит.
Услышав его слова, Джули почувствовала, что и отец, и жители Алиесте ждут от нее жертвы. Не в силах произнести ни слова, она кивнула.
— Слабый человек может и не оправиться после такой трагедии, — продолжал Энрике.
Она оценила восхищение в его словах:
— Мой отец король. Он сильный человек. Он оплакивал смерть моей матери, но снова женился менее чем через год. Ему требовался наследник мужского пола. Я была маленьким ребенком, который нуждался в матери.
— Понятно.
— Аврора кажется более прогрессивной страной, чем Алиесте.
— Но мы немного старомодны в некоторых вопросах, — произнес Энрике. — Не волнуйся. Я сделаю так, чтобы тебе здесь понравилось, Джулианна.
— Мой отец сказал, что ты будешь решать, смогу ли я плавать в открытом море после того, как мы поженимся. Ты сказал Алехандро, что мы не можем ходить под парусом прямо сейчас. Означает ли это, что ты позволишь мне заниматься парусным спортом после нашей свадьбы?
— Твой отец обсудил со мной этот вопрос. Я уже принял решение.
У нее учащенно заколотилось сердце. Она затаила дыхание.
Энрике сжал ее руку:
— Море слишком опасно.
Джули почувствовала себя так, будто сердце вырывают у нее из груди.
— Я осторожный и опытный моряк. Я никогда не рискую неоправданно.
— Море непредсказуемо. Погода может измениться. Рискуют все, даже самые лучшие моряки в мире.
Отчаявшись, она решила предложить:
— Мы могли бы заниматься парусным спортом вместе, отдыхая в свободное время.
— У меня нет много свободного времени.
— Не часто. Иногда.
— Хотя мы с тобой только что познакомились, я должен признаться, что понимаю твоего отца. — Энрике говорил с ней как с ребенком. — Ты будущая мать моих детей, моя жена, моя королева. Я не хотел бы, чтобы ты пострадала, как твоя мать.
— Значит, я смогу ходить только по озерам и рекам?
— Я вижу, во что парусный спорт превратил моего брата. Парусный спорт убил твою мать. Как только мы поженимся, ты перестанешь ходить под парусом.
Джули стало трудно дышать. Слезы жгли ее глаза. Она вцепилась в перила.
— Но я всегда ходила под парусом.
— Таково решение твоего отца. Не мое.
Нет! У нее сдавило грудь. Джули не просто лишают возможности заниматься парусным спортом. Судя по тону Энрике, он намерен ограничивать ее свободу во всем.
— Не будь такой разочарованной, — упрекнул ее Энрике. — Я не пытаюсь быть жестоким.
— Что же ты пытаешься сделать?
— Быть с тобой честным и помочь тебе, — сказал он. — Пришло время повзрослеть, Джулианна. По моим сведениям, парусный спорт делает тебя неуправляемой.
Она отстранилась от него:
— Что ты имеешь в виду?
— Поцелуи с принцем Нико.
— Мы только целовались. В то время мы были помолвлены.
— У меня имеются и другие сведения, — спокойно произнес Энрике, словно речь шла о бизнесе, а не о жизни. — Такая неуправляемость не подходит для будущей королевы. Ты должна понять, что у тебя есть обязанности…
Джули заставила себя глубоко вздохнуть:
— Каковы же мои обязанности?
— Ты будешь моей женой и родишь наследников.
— И?
— Ты будешь вести себя как подобает принцессе и будущей королеве, чтобы люди относились к тебе с уважением. В твоих интересах делать то, что я говорю, и не чернить наше имя.
