Она подняла правую ногу. Кейн принялся снимать с нее ботинок. Это удалось ему не сразу: мокрая кожа ботинка прилипла к икре Серены.
— Следующий!
Она подняла левую ногу, и он снял другой ботинок.
— Теперь твои… — он пристально посмотрел ей на ноги, — чулки.
Их она сняла самостоятельно.
— Мне нужно осмотреть твои ребра.
— Моим ребрам уже лучше. Тебе что, нравится смотреть на женскую грудь?
— Когда выпадает такая возможность, — весело признал он. — Давай поглядим!
Она сжала губы.
— Привыкла сама о себе заботиться?
Она кивнула.
— У меня такой же характер. Я люблю самостоятельность, когда ни о ком не нужно беспокоиться. Но иногда обстоятельства меняются, — сказал он. — Подними-ка рубашку.
Серена задрала блузку. Он увидел ее гладкую кожу и плоский живот, и у него захватило дух. Пересохло во рту. Он уставился на пупок девушки.
— Кейн?
Кейн опомнился. Что он делает? Пялится? Смотрит с вожделением? Она — его пассажирка. Он будет заботиться о ней, нравится ему это или нет.
— Где у тебя болит?
— Здесь, — указала она на левый бок.
Кейн взглянул туда, куда она показывала, стараясь не обращать внимания на тонкую талию. Он легко надавил пальцами на мягкую кожу.
— Так больно?
— Немного.
— А здесь?
— Ай!
Кейн отдернул руку.
— Ты могла сломать ребро, но, по-моему, это просто ушиб. Чтобы сказать точно, нужен рентген. — Он открыл походную аптечку. — На всякий случай я наложу эластичный бинт. Встань.
Она подчинилась и задрала блузку еще выше. Он увидел розовое кружево лифчика, после чего резко вдохнул.
Не смотри. Не думай. Действуй.
Бинтуя ребра, он мысленно повторял таблицу умножения для девяти, десяти и одиннадцати.
— Не слишком тесно?
Судя по ее виду, ей было так же неловко, как ему.
— Именно так, как нужно. Спасибо.
У них был долгий день, и им предстояла еще более долгая ночь.
Он обработал рану на голове Серены и наложил повязку.
— Все готово. Но может остаться маленький шрам.
— Шрам? — встревоженно спросила она.
— Может быть, возле виска. Трудно сказать. Парни любят девчонок со шрамами.
— Это относится не ко всем мужчинам. Некоторые парни считают шрам недостатком.
— Дураки, — пробормотал Кейн. — Без такого мужчины тебе будет лучше. Если у человека есть шрамы, значит, он рискует и не боится жить. По-моему, это отлично.
— Ты говоришь серьезно?
— Да.
Она робко улыбнулась.
— Спасибо.
— Нет проблем. — Он взял сухие брюки цвета хаки. — Они тебе нужны?
— Нет, спасибо. Мне хватит и того, что есть.
— Можешь одеться возле печки. А я буду вон там.
Он подошел к кроватям, расстегнул ремень и молнию на брюках. Услышал, как Серена тоже расстегивает молнию — на юбке? — а потом шорох ткани.
— Если у тебя мокрая одежда или даже влажная, избавься от нее. — Он снял белье и порванную рубашку. — Мы можем повесить одежду на крючки и перекладины, и к утру она высохнет.
— Хорошо.
Кейн едва не рассмеялся. В этом не было ничего хорошего. Особенно если учесть, что он разделся догола в холодном домике, в нескольких милях от цивилизации, в обществе красивой женщины, с которой не желал иметь ничего общего. Хмыкнув, он надел сухие брюки.
— Я оделась.
Кейн повернулся и открыл рот. Невероятно. Серена напоминала греческую царевну. Она завернулась в покрывало и сделала пояс из полоски ткани. Другой полоской она перевязала покрывало наверху. Очень красиво!
— Ты можешь сделать «кутюр» даже из простого покрывала.
— Что я могу сказать? — Серена накинула его голубую рубашку, застегнула ее и засучила рукава. Оттенок рубашки подчеркнул голубой цвет ее глаз. — Это талант.
Он улыбнулся ей.
Она улыбнулась в ответ.
Время остановилась. Они могли бы находиться где угодно — в домике, в самолете, в Сиэтле, в Бостоне. Место не имело значения.
Только здесь, только сейчас, только они.
Кейну показалось, что его сердце забилось еще сильнее, что кровь стала горячее. Ему не хотелось заботиться о Серене, беспокоиться о ней. Но сейчас он желал общаться только с этой девушкой.
Наконец Серена отвела взгляд.
— Теперь нам практически нечем заняться. Разве только лечь спать. Где-нибудь.
У нее порозовели щеки. Она выглядела очаровательно.
Жаль, что она практически помолвлена.
— Ты всегда можешь сделать уютный уголок из свадебных платьев, — сказал он, пытаясь развеселиться. — Будет очень приятно и удобно.
Серена рассмеялась:
— Очевидно, ты плохо разбираешься в свадебных платьях. Тюль слишком колючий, а атлас слишком гладкий. Шелк был бы неплох, если бы не вышивка бисером и аппликации. Это может быть неудобно.
Он улыбнулся еще шире:
— Тогда нам придется спать в одной постели.
Именно эти слова и боялась услышать Серена.
— Я…
— У тебя есть бойфренд. Я понимаю. Лучше всего согревать друг друга своими телами. Ты можешь доверять мне, Серена.
Но могла ли она доверять самой себе? Раньше ее не беспокоил такой вопрос. Серена никогда не понимала, чем привлекает женщину совершенно неподходящий ей мужчина. Когда-то она поклялась, что не повторит ошибку своей сестры.
— Хочешь есть?
Она кивнула.
Кейн взял сэндвич в целлофановой обертке и развернул его.
— Индейка и швейцарский сыр, хорошо?
— Мое любимое. Спасибо.
Он положил перед ней сэндвич, взял себе другой и уселся за стол.
— У нас есть еще два сэндвича, фрукты и легкая закуска, которой хватит на неделю.
— А кроме того, консервы в шкафу. Голодать мы не будем.
Они молча принялись за еду. Серена пыталась придумать, как им устроиться на ночлег. Нельзя же всю долгую, холодную ночь дрожать, лежа на столе или на полу!
А другая возможность…
Серене не хотелось касаться широких плеч и груди Кейна. Не хотелось чувствовать, как бьется его сердце. Не хотелось чувствовать его теплое дыхание. Это было слишком интимно, слишком опасно.
