Вопрос удивил ее. Габриель научил ее работать с инструментами и с тех пор сохранял дистанцию.
Иногда он заходил, чтобы удостовериться, что все в порядке, но не более того. Никакой пустой болтовни, Габриель даже никогда не обедал вместе со всеми. Его интересовал только ремонт.
И Фэйт была очень этим довольна.
Она поставила бутылку на ступеньку и сняла перчатки. Руки были влажные и немного грязные, но волдырей не было.
— Видишь, все в порядке.
Он внимательно осмотрел ее ладони и каждый палец. Когда Габриель провел подушечкой большого пальца по ее руке, Фэйт почувствовала, какая грубая у него кожа, но поглаживание успокаивало ее. Нежность, с которой Габриель осматривал ее руки, удивила Фэйт.
— С руками все нормально, но ты должна быть осторожнее.
Фэйт кивнула.
Ей действительно следует быть осторожнее, но ее беспокоили не столько руки, сколько близость Габриеля. Находясь рядом с ним, Фэйт вся трепетала, ее сердце колотилось как бешеное, а дыхание учащалось. Хотя это может быть и из-за жары.
Фэйт облизнула губы.
— Элизабет сказала мне то же самое, когда я просила у нее перчатки. Она рассказала мне, во что превратились руки Генри, когда он впервые принялся за работу на ферме.
— Она и о пчелах тебе рассказала?
Последовавший смешок заинтриговал Фэйт. От Габриеля не только похвалы, но и улыбки не дождешься.
— Нет, — ответила Фэйт.
— Пусть Генри расскажет тебе про это.
— Хорошо, я его попрошу. — Фэйт опустила глаза и вдруг поняла, что Габриель все еще держит ее руку в своей. Интересно, Габриель случайно или намеренно не выпускает ее ладонь?
Чувствуя, что краснеет, Фэйт отняла руку, потянулась за бутылкой и опустошила ее.
Казалось, Габриель ничего не заметил. Должно быть, Фэйт слишком много внимания уделяет мелочам. Проклятье. Она больше не хочет быть королевой скандалов и душевных драм, пусть это останется в прошлом, в Голливуде.
— Ты много времени проводишь у Генри и Элизабет, — сказал Габриель.
Откуда ему известно, где Фэйт бывает по вечерам?
— У них новый душ с гидромассажем, — объяснила она. — Это снимает усталость, и мышцы не так болят.
— Можно временно установить здесь горячий душ.
— Я хожу к Генри и Элизабет не только ради того, чтобы принять горячий душ. Мне приятна их компания. К тому же каждый вечер ужинать в одиночестве в каком-нибудь кафе мне быстро надоест.
— Тебе надо развеяться, — сказал Габриель. Посмотреть город.
Фэйт с удовольствием побродила бы по Бэрри-Пэтч и исследовала бы все его закоулки. Побывала бы в «Виноградной лозе» — местном баре, о котором как-то упомянули работники из бригады Габриеля. Отведала бы ягодного рома в бистро на углу. Зашла бы в кафе-мороженое и заказала бы молочный коктейль с шоколадом и тертым фундуком.
Но ее могли узнать, и Фэйт не хотела рисковать.
— Как-нибудь потом.
Фэйт стала ковырять ногтем этикетку на бутылке, чтобы не встречаться взглядом с Габриелем… и чтобы не отодвигаться от него.
— Ты собираешься сегодня к Генри?
— Я еще с ними не договаривалась.
— Разве можно сидеть одной дома в пятницу вечером? — сказал Габриель. — Надо обязательно куда-нибудь сходить, тебе не кажется?
О боже. Он снова пытается назначить ей свидание. Фэйт поджала пальцы ног. В тот раз ей очень хотелось согласиться, но она подавила в себе это желание. На этот раз Фэйт захотелось сказать «да» еще больше.
Но сможет ли она? И стоит ли?
— Я… — Язык перестал слушаться Фэйт, будто ей снова было тринадцать лет.
Габриель улыбнулся, отчего у него около глаз появились маленькие морщинки.
— Ты и сама понимаешь, что тебе нужно немного отдохнуть.
Фэйт хотела возразить, но вместо этого покорно кивнула, — Вот и отлично. — Габриель улыбнулся еще шире, и вздох сорвался с губ Фэйт. — Уверен, Генри и Элизабет с удовольствием показали бы тебе город, Генри и Элизабет?
У Фэйт сердце ушло в пятки. Затем оно пробило деревянное крыльцо и устремилось к самому центру Земли.
Это вовсе не попытка назначить свидание. У Габриеля этого и в мыслях не было.
— С другой стороны, в прогулке хорошего мало.
Габриель удивленно поднял брови. Фэйт казалось, что его взгляд проникает в самую ее душу.
— Почему?
Потому что я хочу идти в город только с тобой.
Слава богу, у Фэйт была еще одна веская отговорка, чтобы не выходить в город:
— Меня могут узнать.
— Уже узнали.
— Откуда?
— Ты ведь работаешь в особняке, часто выходишь на улицу, иногда сидишь на крыльце. — Он махнул рукой в сторону дороги. — Посмотри, какая образовалась пробка.
Фэйт взбежала по ступеням на крыльцо и присела спиной к улице.
— Как они меня узнали?
Габриель поднялся.
— Не знаю. Но я предупредил своих работников, что твое пребывание здесь должно оставаться в тайне. Я за них ручаюсь.
Фэйт немного успокоилась, но вряд ли одних заверений Габриеля будет достаточно.
Родные думают, что она отправилась на ранчо к подруге и пробудет там довольно долго. Если они хоть краем уха услышат о мотеле…
— Ты уверен, что ребята послушаются тебя?
Он пожал плечами.
— В маленьких городах люди не спускают глаз друг с друга и помогают друг другу по мере возможности.
— То есть я стала для жителей своей?
— Я бы так не сказал, — ответил Габриель. — Скорее, ты теперь — местная знаменитость, которой они ни с кем не захотят делиться.
— Так все-таки мне можно перестать скрываться? — спросила Фэйт. И я могу обедать в ресторане, вместо того чтобы заказывать еду на дом?
— Осторожность не помешает, но не преувеличивай. Нет смысла дефилировать по улицам в камуфляже, в котором тебя все равно узнают, или притворяться, что ты — это не ты.
Габриель был прав.
— Так ты решилась? — спросил он напоследок.
Фэйт никак не могла взять в толк, почему ему так хочется, чтобы она прошлась по городу.
— Решилась на что? — Из дома вышла Берни. На ней был мешковатый джинсовый комбинезон, покрытый белой пылью, и видавшая виды футболка желтого цвета. Волосы были гладко зачесаны назад и убраны в хвост. Если бы не женский голос, высокие скулы и маленькие руки, она сошла бы за парня. — Фэйт, я вижу, мой старший брат не дает тебе покоя?
— Да нет, он пытается уговорить меня погулять сегодня вечером.
