Пусть Габриель побегает за ней — ему это не повредит. Хорошо бы ему запнуться и упасть лицом в грязь. Фэйт не собиралась выслушивать его нелепые извинения.
Ошибка.
Габриель прав.
Этот поцелуй — большая ошибка, но виноват в этом не только он, но и сама Фэйт.
Вот черт!
Это уже серьезно.
— Фэйт, пожалуйста.
Дрожащими пальцами Фэйт вставила ключ в замочную скважину, повернула его; и вошла внутрь. Не успела она захлопнуть за собой дверь, как Габриель просунул руку в дверной проем.
— Я же извинился. — Он умоляюще посмотрел на нее. — Это всего лишь поцелуй.
Для него — да, но для нее…
Когда Габриель прикоснулся к ее губам, Фэйт почувствовала, что ее сердце тает. Ее губы до сих пор жаждали продолжения ласк. Мысленно она снова и снова возвращалась к этой минуте, жалея, что наяву все закончилось так скоро.
Но ей не место ни в его объятиях, ни рядом с ним.
— Да, это всего лишь поцелуй, — произнесла наконец Фэйт и рассердилась на саму себя больше, чем на Габриеля. — Если бы я могла повернуть время, я поступила бы по-другому.
Фэйт ждала, что он как-нибудь отреагирует, но Габриель сказал только:
— Я тоже.
Фэйт охватило разочарование, но она постаралась заглушить его.
— Хоть в чем-то мы сошлись.
Это ей хотелось услышать меньше всего, так как она понимала, что Габриель прав. С разногласиями по поводу ремонта они смогли справиться, но осталось нерешенным нечто гораздо более важное. Фэйт нахмурилась.
— Эй, не грусти. — Габриель повернулся на каблуках. — Что я должен сделать, чтобы поднять тебе настроение?
Поцелуй меня.
Нет, это ей вовсе не было нужно.
Исчезни из моей жизни, чтобы я никогда больше тебя не видела.
Нет, и это не то, ведь должен же кто-то завершить ремонт.
— Ты должен перестать извиняться и никогда больше не упоминать о том, что произошло. Нам предстоит еще долго работать бок о бок, поэтому лучше сделать вид, что ничего не было.
Как трогательно! Она даже ни разу не произнесла слово «поцелуй».
— Отлично, — согласился Габриель. — Что-нибудь еще?
— Я хочу, чтобы ты обращался со мной так же, как с остальными членами бригады.
— Понял. Еще пожелания будут?
— Это все. — Фэйт скрестила на груди руки.
Ей хотелось, чтобы Габриель возразил ей, поспорил с ней или обнял ее и снова поцеловал.
— Отлично, — сказал он.
— Отлично, — повторила Фэйт.
Глава седьмая
Гэйб опоздал. Лучше бы ему вообще здесь не показываться, но он не собирался пропускать первый день рождения своей племянницы.
Он приготовил для Анны-Лизы замечательный подарок. Гэйб смастерил пятый по счету кукольный домик для своей пятой племянницы. Он всю ночь не спал, нанося последние штрихи. Да ему бы и не удалось заснуть: как только Гэйб опускал веки, у него перед глазами возникала Фэйт с ее длинными волосами, задумчивым взглядом и доброй улыбкой. Воспоминания о том изумительном жарком поцелуе не давали ему сомкнуть глаз две ночи подряд.
В чем причина? Он испытывает страсть к этой женщине? Или чувство вины? Скорее, во всем виновата глупость.
Он заглушил мотор.
Гэйб полжизни работал ради осуществления своей заветной мечты, и если он не прекратит валять дурака, то рискует снова упустить особняк. И сам будет во всем виноват.
Фрэнк заскулил.
Гэйб сердито посмотрел на пса, сидящего на соседнем сиденье.
— И ты на меня ворчишь?
Гэйб плотно сжал губы. Хватит думать о Фэйт.
Он выскользнул из кабины, выгрузил кукольный домик и понес его в дом. Сегодня — день Анны-Лизы.
Как только он открыл калитку, Фрэнк ринулся во двор, не дожидаясь хозяина. Раздался визг и пронзительные крики, которые перекрывали музыку. Дочери Сесилии — Саванна, Мэделайн, Анна и Даниэлла — бросились к Гэйбу и Фрэнку. Девочки радостно обнимали их липкими руками и осыпали поцелуями.
Гэйба взглянул поверх девочек, ища глазами сестер. Везде были развешаны розовые и фиолетовые воздушные шарики. На траве уже стоял сервированный стол и стулья.
Наконец Гэйб увидел сестер на другом конце двора. Правда, там были не все: вокруг стола стояли Тереза, Берни, Люси и мать. Никто из них не заметил его приезда. Хорошо. Гэйб хотел избежать докучливых вопросов любой ценой. Самой настырной наверняка будет Вероника: не случайно она за все выходные ни разу не позвонила сыну.
Тут появилась Кейт с бутылкой темного пива.
— Привет, братишка. Доделал кукольный домик?
— Он в гостиной вместе с остальными подарками.
— Жду не дождусь, когда можно будет на него посмотреть. — Кейт улыбнулась в ответ. — Анне-Лизе он наверняка понравится.
Гэйб отвернул крышечку и сделал глоток.
— Где она?
Кейт махнула рукой в ту сторону, где стоял праздничный стол.
— Там.
Анна-Лиза далеко не всем позволяла брать себя на руки: до сих пор такой чести удостоились только Кейт и отец Гэйба. Если девочка оказывалась на руках у кого-то другого, она начинала капризничать и громко плакать.
— С отцом? — спросил Гэйб.
— Она души не чает в своей новой няне.
— Ушам своим не верю.
— Придется поверить. — Кейт лукаво посмотрела на брата. — Иди к племяннице, а я пока засуну хлеб в духовку.
Мимо важно прошествовал Фрэнк в фиолетовой попоне и розовом колпаке, на котором было написано «С днем рождения!». Девочки следовали за ним.
Здесь явно что-то затевалось, и Гэйбу не терпелось узнать, в чем дело. Он бросил бутылку в урну и распрямился.
Настало время встретиться с врагом лицом к лицу. В конце концов, допрос — это не самое ужасное.
Приближаясь к столу, Гэйб услышал задорный детский смех. Анна-Лиза счастливо смеялась — а так она смеялась только на коленях у дедушки или на руках матери.
Люси встала рядом с Берни, так что Гэйбу ничего не было видно.
— Анна-Лиза такая довольная! Невероятно.
Наконец Гэйб не выдержал и уступил любопытству. Он выглянул из-за плеча Люси…
Фэйт?
Впервые вместо джинсов и белой футболки на ней было надето ситцевое платье в цветочек. У Гэйба бешено заколотилось сердце.
Нет, так не пойдет. Он все выходные не мог отделаться от мыслей об этой женщине. Меньше всего Гэйбу хотелось увидеть Фэйт на дне рождения малышки.
