— Зачем она тебе? — спросил он.
— Там расческа, — она провела рукой по волосам, распущенным густыми шелковистыми прядями по плечам. — Я распустила волосы, и только потом поняла, что у меня нет расчески.
— На, держи.
Она посмотрела на него, ожидая увидеть в его руке свою сумочку, но нахмурилась, увидев, что он протягивает ей свою черепаховую расческу.
— Нет, благодарю, — поджала она губы, продолжая оглядываться в поисках сумочки. — У меня где-то есть своя, если мне только удастся ее найти.
И тут до нее дошло, почему он стоит и смотрит на нее с таким безразличным видом. Она резко повернулась к нему.
— Она у тебя!
Он довольно долго рассматривал ее соблазнительную фигурку. На губах его играла озорная улыбка, пока его взгляд скользил по ее фиолетовому сильно облегающему ее округлые формы платью, по слишком вызывающе вздымающейся полной груди.
— Ты хоть представляешь, как ты выглядишь в такой позе? — медленно проговорил он.
— Думаю, что ужасно, — она не заметила его чуть охрипшего голоса. — Отдай сумку, Гай, — приказала она. — Ты ее спрятал, а она мне нужна.
Она протянула к нему свою тонкую руку. Гай посмотрел на нее, затем на ее лицо, а потом, продолжая слегка улыбаться, медленно покачал головой.
— Нет, — сказал он. — Мне очень жаль, но пока ты официально не станешь моей супругой, тебе не понадобится ничего из твоей сумочки.
— Что это значит? — спросила она в полном недоумении.
— Именно то, что я сказал, — протянул он. — Ближайшие несколько дней ты будешь находиться под моим надзором и не сделаешь без меня ни шагу. Если тебе что-нибудь понадобится, то я тебе это дам, включая расческу для твоих прекрасных волос.
— Но Гай, — запротестовала она, не веря своим ушам, — ведь это…
— Не имею ни малейшего желания вступать в какие-либо дискуссии, — прервал он ее, вставая из-за стола и направляясь в ее сторону все еще с черепаховой расческой в руке. — Я не доверяю тебе, Марни, боюсь, что ты не выполнишь свои обязательства, — невозмутимо добавил он. — А поскольку свои обязательства я уже выполнил, пока тебя не было в комнате, мне нужны гарантии того, что ты меня не обманешь. На, возьми расческу, — он протянул ее ей, и Марни взяла ее просто потому, что у нее не было выбора.
— Но это же глупость какая-то! — задохнулась она от возмущения. — Гай, у меня нет ни малейшего намерения тебя обманывать! Не глупи и отдай мою сумку, — потребовала она. — Кроме расчески там есть и другие нужные мне вещи!
— Помада? Мне больше нравится так, как есть, когда твои губы горят естественным цветом, — он нахально протянул руку и провел подушечкой большого пальца по ее нижней губе, от чего чувствительная плоть сразу же набухла пульсирующей кровью, глаза ее гневно вспыхнули, и она резко оттолкнула его руку. — А может быть, тебе нужны твои многочисленные кредитные карточки? — невозмутимо продолжал он. — Или кошелек с деньгами, чтобы улизнуть отсюда?
— Но я никуда не собираюсь убегать! — в раздражении крикнула она.
— А у меня нет ни малейшего намерения давать тебе такой шанс, — он гнул свое. — Так что перестань скандалить. Ты меня достаточно хорошо знаешь, чтобы понимать, что я всегда учусь на своих ошибках. У тебя слишком удачно получаются исчезновения, чтобы я мог спать спокойно. Поэтому и принял необходимые меры предосторожности, чтобы на этот раз у тебя ничего не вышло.
Совершенно поникнув, она обессилено опустилась на ручку мягкого кресла и тяжело вздохнула. Четыре года назад он понадеялся, что она останется в Беркшире, куда он привез ее, думая, что за время дороги из Лондона в его загородный дом ее вполне понятное отвращение к нему пройдет. Она пробыла там ровно столько, сколько ему потребовалось, чтобы немного отъехать, и пока его отец думал, что она спокойно сидит в своей комнате, она сбежала, забрав с собой лишь сумочку с деньгами, которых ей должно было хватить, чтобы скрыться от Гая. И это ей удалось. Она оказалась в крошечной деревушке в Фензе, где пряталась шесть долгих ужасных месяцев, прежде чем набралась храбрости вернуться в Лондон.
Нет, с горечью подумала она. Гай был не из тех, кто повторяет свои ошибки дважды. Безнадежно рассчитывать на то, что он даст ей возможность повторить свой трюк.
Стук в дверь нарушил внезапно наступившее тяжелое молчание. Гай немного помедлил, будто хотел сказать еще что-то, затем вздохнул и легкой стремительной походкой дикого животного вышел на стук. Он вернулся, везя перед собой накрытый столик на колесиках. Марни отрешенно сидела в кресле, глядя на невидимую точку на ковре.
— Сядь, поешь, — сказал он угрюмо.
Марни слегка тряхнула головой, чтобы отделаться от своих мыслей, затем встала.
— Хочу сначала причесаться, — сказала она и, вышла из комнаты, прежде чем Гай успел заметить печаль в ее глазах, вызванную коротким мысленным путешествием в прошлое.
Через пять минут не только волосы, но и самообладание более или менее вернулись к Марни, и она впервые обратила внимание на комнату, в которой находилась, чтобы понять, каким образом Гай намерен провести эту ночь и на что должна рассчитывать она. Комната была обставлена в классическом стиле — синее в сочетании с нейтрально-бежевым, посередине господствовала огромная двуспальная кровать.
Кругом виднелись знакомые и безошибочные признаки присутствия Гая. На стуле валялся небрежно брошенный шелковый халат. На кровати была белая рубашка, которую он, очевидно, снял, чтобы переодеться в чистую? На тумбочке у кровати лежала кучка мелочи, которую он, как обычно, оставлял там. Он терпеть не мог, когда в карманах звенела мелочь, и при первом удобном случае старался от нее избавиться. Поэтому Марни всегда собирала ее и складывала в большой кофейник, затем тщательно пересчитывала и прятала в сумочку, а затем относила в какую-нибудь благотворительную организацию, для которой эта «мелочь» была целым состоянием. Его забавляло, как она аккуратно собирала эти бросовые деньги, но она с вызовом выговаривала ему:
— Можешь стоять здесь и смеяться, но, между прочим, в этом месяце ты ухитрился выбросить сто девяносто пять фунтов мелочью! Хорошо, что Армия Спасения не столь избалована, — ворчала она. — Они не станут возражать, если такие деньги будут звякать в их карманах!
— Значит, они должны быть благодарны мне за то, что я не переношу, когда они звякают у меня, — парировал Гай, которого все это лишь забавляло.
Марни улыбнулась про себя, проводя мизинцем по блестящей кучке. На вид фунтов пять, прикинула она. Жаль, что у нее сейчас нет при себе сумочки, чтобы спрятать их для Армии Спасения.
Но все это уже было, подумала она, слегка содрогнувшись. Она опять втянута в орбиту Гая, и на сей раз ей суждено остаться в ней, видимо, надолго. Она почувствовала, как в животе у нее все сжалось, ей стало трудно дышать. Она повернулась и огляделась.
Интересно, неужели он рассчитывает сегодня спать с ней?
