Вместо того, чтобы тихонько крутить любовь на стороне,
тщательно скрывая это от жены, этот идиот, мой бывший муж, приходил домой
поздно ночью, воняющий французскими духами, часами сидел, уставившись в одну
точку, ночью разговаривал во сне. В общем, мой ненаглядный супруг втюрился, как
последний дурак, и даже не делал никаких попыток это от меня скрыть, одним
словом, совершенно обнаглел.
Не подумайте, что для меня это было полной неожиданностью,
но скрытый период его любовной горячки я все-таки прошляпила, так уж все
совпало, на работе нервотрепка, да еще у меня тогда болела мама.
В конце концов мой муж набрался смелости и признался мне во
всем: он, видите ли, любит другую и не хочет меня обманывать, но поскольку к
Лешке он очень привязан, то он еще ничего не решил и просит дать ему время
подумать. И как я, по-вашему, должна была на это его заявление отреагировать?
Держалась я на удивление спокойно, сцен ему не устраивала и не грозила, что
немедленно выброшусь из окна, если он меня бросит.
Ну что ж, ждать так ждать, и у нас началась странная жизнь.
Я готовила обеды. Обстирывала и обихаживала мужа по-прежнему, а он крутил
любовь со своей лахудрой с моего, так сказать, официального согласия. Время
шло, муж ничего не решал, а потом я поняла, что его-то как раз такое положение
очень устраивает. Первой не выдержала, естественно, я. Квартира у нас
двухкомнатная, сын в одной комнате, мы – в другой. А диван один, он приходит
поздно ночью и ложится рядом, выселить его на кухню я не могла, потому что мы
должны были притворяться перед Лешкой. Сами посудите, куда это годится? И
однажды, когда Лешки не было дома, я вытащила из кладовки чемодан и сказала
мужу:
– Знаешь, дорогой, решай прямо сейчас – либо ты там,
либо ты здесь. Я так больше не могу. С Лешкой объяснишься сам.
Он сказал, что я его вынудила к этому шагу, собрал чемодан и
ушел. Потом вернулся прямо с лестницы попросил прощения и чуть ли не на коленях
умолял меня. Чтобы я не восстанавливала против него Лешку и разрешила с ним
видеться. Да мне это и в голову не приходило! Он действительно обожал Лешку с
детства, много с ним занимался, вечно ходил на все родительские собрания и
праздники в детском саду. Словом, расстались мы почти по-хорошему, как
интеллигентные люди, это свекровь моя так выразилась. Она в наши отношения не
вмешивалась, вообще у нее свои друзья, поклонники, она вечно занята, бегает по
театрам и выставкам, ей не до нас.
Это было почти два года назад, Лешка тогда заканчивал
десятый класс, впереди был последний год в школе, самый ответственный. Муж
по-прежнему продолжал заниматься Лешкиным воспитанием, вникал во все его
учебные проблемы и довольно часто бывал у нас. Я была не против его
присутствия, потому что тогда как раз устроилась работать в Витькину фирму,
домой приходила не раньше девяти совершенно без сил, поэтому хорошо, что за
Лешкой присматривал отец.
Лешка у нас был умненький. Еще в детстве он не играл с
мальчишками во дворе, а сидел в уголке и читал книжки. В школе он был круглым
отличником, а в старших классах поступил в физматшколу, и учителя все в один
голос кричали, что у нашего сына какие-то необычайные способности к физике.
Господи, ну кому в наше время нужен физик? Тем не менее мой ребенок решил
поступать в университет. Мы с бывшим мужем устроили форменную баталию.
Переругались вдрызг, он кричал, что я зарываю Лешкин талант в землю, а я – что
он хочет, чтобы наш сын окончил свои дни в нищете. В конце концов последнее
слово осталось за Лешкой, он собрался-таки в университет, а потом ему
предложили поехать в Штаты по программе для школьников. Он сдал выпускные
экзамены, поступил в университет и уехал на год в штат Джорджия. Его папочка вначале
тоже был недоволен, даже высказал мне что-то про то, что я решила сплавить
ребенка, потому что он мне тут мешает, но я быстро его укоротила и доказала,
что Лешке там будет лучше и еще он выучит язык.
Когда из окна аэропорта я увидела Лешкин самолет в воздухе,
слезы вдруг буквально хлынули из меня. Это очень странно, потому что плачу я
крайне редко и только тогда, когда меня никто не видит. Борис, это моего
бывшего зовут Борис, а сын – Алексей Борисыч, так вот, Борька, кажется, первый
раз в жизни увидел меня зареванной, всполошился, жалостливо посмотрел, а потом
предложил:
– Поедем куда-нибудь, посидим.
Но я уже взяла себя в руки, к тому же надо было на работу,
поэтому я вежливо поблагодарила его и отказалась.
Это было в прошлом августе, сейчас март, Лешки нет, но
почему-то мы с Борисом все равно видимся довольно часто. Лешка из принципа
пишет письма только на мой адрес, поэтому Борька вечно торчит здесь. Вообще-то
он очень скучает по Лешке, иногда заходит в его комнату и просто там сидит.
Тогда в августе после отъезда Лешки мне очень не понравилась
жалость во взгляде моего бывшего мужа. Поэтому я, не долго думая, завела себе
любовника, вернее, не то чтобы любовника, а так, сердечного приятеля. Так это
немного мы повстречались, а потом как-то само собой все прошло. Борька на это
время куда-то пропал, потом опять появился. Там у него с его лахудрой по-моему,
не очень-то. У нее есть сын, помладше Лешки, очень избалованный. Сама Борькина
новая жена очень деловая, крутая, много работает. Я ее как-то видела: одета
хорошо, может произвести впечатление. Непонятно, что она могла найти в моем
бывшем муже, он-то как раз не красавец, росту среднего, сам тощий. Зарабатывал
он не ахти как, с ним мы перебивались, а новая жена купила ему машину, чтобы он
ее на работу возил, а после отъезда Лешки устроила его в банк, он вообще-то
хороший программист, соображает в этом деле. Я никогда не расспрашиваю моего
бывшего мужа о его личных делах: мы официально развелись, он для меня лишь отец
моего ребенка, какое мне дело до его отношений с женой и комплексов вины? У
меня своих проблем хватает.
Зазвонил дверной звонок. Я поковыляла открывать. Увидев меня
в халате, Борька удивился:
– Ты заболела, что ли?
– Да нет, ничего. Слушай, мне так неудобно. Я тебя с
места сорвала, а письмо-то на работе осталось.
Он расстроился, но ничего не сказал, не отругал меня.
– А я уже машину на стоянку поставил, думал, посидим,
чаю попьем.
Вот еще, чаем я его буду поить, пусть его жена поит и
кормит!
– Извини, у меня и к чаю ничего нет, – в моем
голосе чувствовалась железобетонная твердость.
– А это ничего, я тут принес, – он протянул мне
пакет.
Я заглянула: сыр, ветчина, даже батон и торт
шоколадно-вафельный, мой любимый, кокосовый. Ну, надо же! Пахло очень вкусно,
есть хотелось зверски. И я проявила слабость – согласилась на чай.
– Ну ладно, ставь чайник, я сейчас.
Я взяла пузырек с перекисью водорода, вату, бинт и удалилась
в ванную. Когда я заставила себя взглянуть на свое колено, мне стало плохо.
Колготки буквально заскорузли от грязи и крови, все это засохло, стянулось и
вид имело ужасный. Я вылила на вату перекись, стала промакивать, но там нужен
был не аптечный пузырек, а цистерна. Терпение никогда не входило в число моих
добродетелей, я дернула за колготки и, не удержавшись, застонала. Тут же
раздался стук в дверь и Борькин обеспокоенный голос спросил:
