Теперь, когда их разделяло всего несколько дюймов, Джейкоб заметил серо-лиловые прожилки на белках ее глаз. Ариэль обладала классической красотой и была похожа на молодую Ингрид Бергман. К сожалению, большинство режиссеров видели ее только в роли сексуальной нимфетки.
— Я не смогу вам помочь, если не узнаю правды.
Он посмотрел на ее изящные руки, длинные пальцы без колец и ногти с французским маникюром. Ариэль не носила даже часов. Единственным ее украшением были скромные серьги с бриллиантами, которые сверкнули, когда она повернула голову.
Она отвела взгляд, словно ее смутило его пристальное внимание. Вздохнув, она положила руки на подлокотники кресла.
— Мне сказали, что вы лечите только известных людей, которые скрывают свою личную жизнь.
— Да.
— Значит, вы понимаете, почему мне нужна ваша помощь.
— Я так понимаю, вы не хотите, чтобы кто-то вмешивался в вашу личную жизнь. Но вы до сих пор не сказали мне о причине своего визита.
Не дожидаясь ответа, она поднялась и снова прошлась по кабинету.
— Почему вы стали врачом? — спросила она, стоя к нему спиной.
Джейкоб сглотнул, борясь с желанием снова усадить ее в кресло, чтобы вдыхать запах ее тела.
— Когда убили мою мать, я плакал и спрашивал отца, почему доктора ее не спасли. Тогда я не понимал, что она умерла мгновенно от огнестрельного ранения.
Отец ответил, что никто не смог бы ее спасти.
Ариэль посмотрела на него с беспокойством:
— Но вы ему не поверили?
Джейкоб пожал плечами:
— Я был ребенком. Я решил, что стану врачом, чтобы никто не страдал так, как страдает моя семья.
— Как трогательно.
— Но я ошибся. Врачи не боги, хотя некоторые мои коллеги считают себя всемогущими.
— Зачем же вы работаете врачом, если сомневаетесь в своих способностях?
— Я знаю, что испытываешь, когда лезут в твою личную жизнь и распускают о тебе сплетни. Поэтому я помогаю людям, которые избегают огласки. Если не принимаю пациентов, то занимаюсь научными исследованиями. Я изучаю лейкемию. У меня есть время и деньги на исследования.
— Почему именно лейкемия?
— Когда мне было шесть или семь лет, у меня был лучший друг — Эдди, сын нашего зоотехника. Он заболел лейкемией и, несмотря на то что отец и дядя показывали его лучшим врачам и оплачивали лечение, умер в возрасте восьми лет. Память о нем помогала мне учиться на врача.
— Какой вы молодец!
Он пожал плечами.
— Я люблю свою работу. — Он умолк и усмехнулся. — Но сегодня мне несказанно повезло и ко мне заглянула звезда.
Ариэль проигнорировала его комплимент:
— А как насчет бедных и неизвестных?
— Если вы спрашиваете о медицинской помощи в целом, могу вас заверить, что семья Волфф вкладывает значительные средства в организацию «Врачи без границ». Мой брат Киран и я на собственные средства построили несколько клиник в нашей стране и за рубежом. Не нужно чувствовать себя виноватой в том, что я принимаю вас, как примадонну.
Она снова едва заметно улыбнулась:
— Я испорченная и избалованная стерва, разве вы не знаете?
Он услышал обиду в ее словах:
— Значит, вас это беспокоит? Вам надоело пристальное внимание?
Она покусывала нижнюю губу белоснежными зубами:
— Оно не должно меня беспокоить. Мне следовало привыкнуть.
— Но вам все равно неприятно.
Она посмотрела на него в упор, ее глаза наполнились слезами.
— Мягко сказано, доктор.
Она постаралась взять себя в руки и вытерла глаза тыльной стороной ладони.
Он протянул ей коробку с бумажными носовыми платками:
— Присядьте, мисс Дейн. Пожалуйста.
— Зовите меня по имени. — Она опустилась в кресло, скинула серебристые сандалии на плоской подошве и поджала под себя ноги.
Джейкоб старался не обращать внимания на то, как ткань юбки облегает ее стройные бедра.
— У вас красивое и редкое имя.
Наклонившись вперед, она оперлась локтями о стол и положила голову на руки:
— Моя мама любила мультфильм «Русалочка».
— Но вы блондинка, а русалочка Ариэль была рыжей.
— Не имеет значения, — сказала она, словно прочтя его мысли. — Я натуральная блондинка. Никогда не красила волосы, но носила парики.
— Почему вы так категоричны? Я думал, что большинство актрис согласны поменять внешность, чтобы получить роль.
— Я всегда слышала, что блондинкам легче живется. Я надеюсь, что когда-нибудь мне удастся в этом убедиться, — насмешливо сказала она.
— Вам не нравится то, чем вы занимаетесь?
— Идеальной работы не существует, доктор Волфф. Я удивлена, что вы об этом не знаете.
— Вы меня поймали, — он медленно откинулся на спинку стула, ибо близость к Ариэль заставляла его забыть о своих обязанностях. — Вы готовы рассказать, зачем пришли в клинику «Волфф Маунтин»?
— Расскажите мне об этом месте, — потребовала она, продолжая тянуть время. — Я видела особняк. Он больше похож на замок.
— Можно и так называть, — признался он. — Но вообще-то это обычный дом.
— Довольно странный…
— Иногда проживание в нем казалось мне отбыванием срока в тюрьме. — Он умолк и едва не прикусил себе язык. Незачем откровенничать с пациентами. — Итак, вернемся к вам, мисс Дейн.
Увидев ее предупреждающий взгляд, он поправился:
— Ариэль. Вы тоже можете называть меня по имени.
— А если я предпочитаю называть вас доктор Волфф?
Он нахмурился от смущения и разочарования:
— Я думал, что деятели кино предпочитают неформальное общение.
— Я предпочла бы сохранять дистанцию с человеком, который увидит меня обнаженной.
Он сглотнул:
— Я думаю, вы зря ко мне приехали, Ариэль. Я не смогу вам помочь.
Она прищурилась:
— Я еще не сказала, чем больна.
— А скажете? — Его голос показался грубым даже ему самому.
— Почему вы сердитесь?
— Я не сержусь, — терпеливо ответил он. — Я работал, когда вы пришли.
— Большинство мужчин находят для меня время.
— Я думал, что вам нужен врач, а не мужчина.
— Возможно, и то и другое.
Он так стиснул зубы, что у него заныла челюсть.
— Я полагаю, мы зашли в тупик, Ариэль. Вы сообщите мне о цели своего визита?
