— Да, мы держались до прошлой ночи. Но угроза взрыва нас подстегнула. Мы поднялись наверх, и все.
Натали слушала и улыбалась. Неплохой им выдался вечерок.
— Ну, если для тебя это имеет какое-то значение, то я только одобряю.
— Спасибо. Только отцу не рассказывайте. Я ему о таких вещах не говорю, он может расстроиться.
Отец не одобрял ее отношения с Франсуа, хотя и мирился с ними. Элоиза по-прежнему оставалась его маленькой девочкой.
— Это только между нами, — заверила ее Натали, жалея, что не может рассказать падчерице об утреннем ЭКО. Еще слишком рано. — Ты его сегодня видела?
Натали скучала по Хьюзу, чувствуя себя в апартаментах одиноко.
— Да, он у себя в кабинете писал письма гостям, извинялся за вчерашний вечер. И часто выходил в вестибюль, ободрял людей и говорил, как сильно он сожалеет о случившемся. Все, конечно, отнеслись с пониманием, но и восторга не выражали. Мало кому захочется узнать об угрозе взрыва там, где ты остановился. Но мне кажется, в основном все остались довольны, что их эвакуировали, не полагаясь на волю случая. Лучше неудобство, чем рисковать, что все взлетит на воздух, — напрямик заявила Элоиза.
Натали улыбнулась:
— Да, я согласна.
Как хорошо, что это случилось не сегодня, ведь ей нельзя двигаться!
— Я позвоню попозже. Узнаю, как вы себя чувствуете, — пообещала Элоиза и вернулась к работе.
Этим вечером Хьюз поднялся наверх позже, чем обычно. Он весь день приглаживал перышки, взъерошенные угрозой бомбы, но теперь его волновала только Натали.
— Ну, как ты себя чувствуешь? — Он выглядел встревоженно, но понимал, что если она забеременеет, да еще и не одним ребенком, волноваться придется гораздо сильнее. Это серьезное дело, тем более в их возрасте.
— Прекрасно. Ничего необычного, только небольшие спазмы.
Их предупреждали, что такое может быть, поэтому она не беспокоилась. Натали улыбнулась. Хьюз наклонился и поцеловал ее. Днем, в редкие свободные моменты, он думал об этом, пытался представить себе, каково это будет — иметь от нее ребенка. По отелю снова будет бегать малыш… и, может быть, даже не один. Мысль начинала ему нравиться, он даже почувствовал себя моложе.
Через два дня Натали вернулась к работе, и жизнь потекла, как обычно. В отеле все успокоились, она каждый день ходила к себе в офис, и эти две недели до теста казались ей просто бесконечными. В клинике сказали, что она может сделать его дома, а уж потом нужно будет явиться на анализ крови и УЗИ, и если беременность подтвердится, Натали должна будет наблюдаться у гинеколога. Дело клиники помочь ей забеременеть, а не выносить ребенка.
Натали купила тест на беременность и спрятала его в шкафчике в ванной в ожидании великого дня. Она так нервничала, что, дожидаясь появления полосок, села и расплакалась. Если ничего не получится, это будет страшное разочарование, а если получится, то настоящее потрясение. Все эти две недели Натали не позволяла себе надеяться и все же не могла думать ни о чем другом. Она старалась не разговаривать об этом с Хьюзом, но из головы выкинуть не могла. После домашнего теста на беременность нужно будет сходить на анализ крови и сделать тест на ХГЧ.
Натали держала полоску в трясущихся руках и смотрела на часы. Пора. Собственно, пора было уже минуту назад, но она не осмеливалась взглянуть, а вот сейчас, задержав дыхание, посмотрела. Потрясенно уставилась на нее и разразилась рыданиями. Две розовые полоски там, где и должны быть! Две яркие, хорошо заметные розовые полоски, в точности как написано в инструкции. Она беременна!
Глава 21
Вечером Хьюз вернулся домой и заметил, что Натали плакала. Она весь день то начинала плакать, то прекращала, ошеломленная тем, что случилось, и потрясенная сверх всякой меры. Едва Хьюз вошел, она снова разрыдалась, чувствуя себя полной дурой. Он кинулся к ней, считая, что знает причину. Хьюз знал, что сегодня Натали делала тест, и решил, что она ужасно расстроена, потому что результат отрицателен. Так что он подбежал к дивану, на котором она лежала, обнял ее и начал утешать:
— Милая, мы сделаем все снова, обещаю. Помнишь, что они нам говорили? Некоторым приходится делать по три-четыре попытки. Следующая обязательно будет успешной, — говорил Хьюз все, что приходило ему в голову, лишь бы утешить жену. Натали замотала головой, и он решил, что она ему не верит. Внезапно она расхохоталась сквозь слезы. Хьюз подумал, что у нее начинается истерика, и сильно встревожился. — Натали! С тобой все хорошо?
И тут она кивнула:
— Да! Я беременна. — Она восторженно завизжала и крепко обняла его. Хьюз выглядел ошеломленным.
— Ты беременна? Я думал…
— Не знаю, в чем дело, но я реву весь день. Я так счастлива, что чуть с ума не схожу.
Натали за всю свою жизнь не проявила столько эмоций, и обнимавший ее Хьюз тоже весь дрожал, целуя жену. Он представления не имел, что это будет для него так много значить, но внезапно оказалось, что так оно и есть.
— Боже мой, получилось с первого раза! Когда пойдем на УЗИ? — Теперь Хьюз хотел знать, сколько детей у них будет и какую осторожность должна проявлять Натали. Он готов был оберегать ее и их детей ценой своей жизни.
— На следующей неделе. Мы пока еще мало что увидим, только число эмбрионов.
Зато узнают, сколько у них будет детей.
Хьюз обнимал ее бережно, как хрустальный бокал. Они мечтали и разговаривали допоздна, и он то и дело проводил рукой по ее пока еще плоскому животу. Они могли говорить только о своих будущих детях и никогда еще не любили друг друга так крепко.
Анализ крови подтвердил беременность, а УЗИ показало трех эмбрионов, каждый в своем плодном мешке. Натали была беременна тройней! Выходя из клиники, Хьюз шагал как в трансе. Трое детей. Он будет отцом сразу четверых! Такой же ошеломленной выглядела и Натали. Они все еще не могли поверить, что все произошло так легко и быстро — но, с другой стороны, они шли к этому не один месяц. Она начала принимать гормоны в июне, и дети родятся первого июня, если продержатся так долго. С тройняшками считалось почти нормой, что они рождаются раньше срока. И конечно, Натали могла потерять их намного раньше. Врач предупредил, что если она хочет сохранить беременность, ей почти все время придется соблюдать постельный режим. Следующие три месяца будут решающими. В клинике предложили сократить число эмбрионов до двойняшек или даже одного ребенка, но Хьюз и Натали категорически отказались. Или все — или ничего.
Возвращаясь в такси в отель, оба выглядели как громом пораженные, но все же договорились, что никому ничего не скажут, пока не закончится первый триместр беременности. Значит, Элоиза ничего не узнает до декабря. Хьюз надеялся, что теперь, признав и приняв Натали, она порадуется за них, но, безусловно, это ее ошеломит так же, как и их.
В течение следующих трех месяцев Хьюз был очень занят, пытаясь предотвратить забастовку кухонных работников, что отнимало у него все силы и внимание, требуя серьезных дипломатических усилий и советов адвоката. Приходилось разбираться и с более банальными проблемами персонала, и с периодическими конфликтными ситуациями среди гостей. Элоиза работала и у стойки портье, и в других местах, где в ней возникала необходимость, а роман с Брэдом бурно развивался. Между сентябрем и Рождеством в отеле было очень горячее время, и уже ко Дню благодарения у них не осталось ни одного свободного номера. В редкие свободные минутки Натали с Хьюзом разговаривали о своих тройняшках. Пока беременность держалась. Они вместе сходили на УЗИ, увидели всех трех детей и услышали, как бьются три их сердечка. Полученные фотографии Натали хранила в папке у себя на столе и часто на них смотрела, уговаривая младенцев оставаться на своих местах. За две недели до Рождества беременность перевалила за критическую трехмесячную отметку. Официально считалось, что теперь угроза выкидыша миновала, но поскольку детей было трое и были они очень хрупкими, требовалось очень беречься, чтобы они не родились преждевременно. Натали все реже и реже ходила в офис, во всем полагаясь на своих помощников, стремилась закрыть большую часть проектов и отказывалась брать новые. Теперь ее волновали только будущие дети.
