Утро уже давно вступило в свои права, когда они подъехали к поляне, поросшей невысокой травой; дорога стала ровнее, и «лендровер» прибавил скорости. Внезапно словно ниоткуда материализовались две фигуры — это были старик и мальчик. Они бежали трусцой по дороге перед «лендровером», и их бег был ровным, ритмичным, — так передвигаются люди, пустившиеся в долгий путь. Мальчик бежал вприпрыжку, размахивая над головой чем-то вроде трещотки. Старик следовал за ним, издавая высокие, пронзительные крики, энергично размахивая руками и шевеля пальцами. Одежда их была весьма необычной: она представляла собой куски шкур разных животных, стянутые кожаными ремнями, на которых болтались странные предметы: палки, кости, перья, и все это раскачивалось и подпрыгивало в такт бегу.
Анна улыбнулась, увидев эту комичную парочку.
— Они, наверное, бродячие актеры, — предположила она.
Майкл, помрачнев, покачал головой.
— Старик — знахарь, а мальчик — его слуга или ученик.
Анна выпрямилась на сиденье, чтобы получше разглядеть африканцев. Хотя она прожила в Лангали уже больше года, ей еще никогда не доводилось сталкиваться со знахарями. Да и больные, обращавшиеся к ним, попадались ей редко. Почти во всех случаях жители Лангали сразу же шли в больницу белых, зная, что их лекарства помогают. Если же больной был беден, он платил столько, сколько мог.
«Лендровер» приближался к парочке оборванцев, однако шум автомобиля не произвел на них никакого эффекта, они, похоже, не обращали внимания на то, что происходит вокруг. Но когда «лендровер» начал обгонять их, знахарь повернул голову и посмотрел прямо в глаза Анне. Его взгляд был пристальным, проницательным и притягивающим. Анна не могла отвести глаз. Она приветственно подняла руку, пожалуй, против своей воли. Она видела, что Майкл смотрит на нее и неодобрительно качает головой, но чувствовала непреодолимое желание сделать какой-то жест. Взгляд старика обладал такой силой, что буквально требовал ответа. Знахарь перестал шевелить пальцами и ответил на приветствие белой женщины. Он улыбнулся, продемонстрировав два ряда гнилых зубов. Мальчик тоже улыбнулся, подражая старику, словно собственной воли у него не было. Анна повернулась на сиденье, чтобы видеть их, поскольку «лендровер» наконец обогнал эту парочку.
— Тот мальчик должен ходить в школу, — заявил Майкл, резко крутанув руль, чтобы объехать красный купол муравейника.
Анна, казалось, не заметила, что он что-то сказал. Она вспоминала, как старик уставился на нее, его взгляд словно проникал в ее мозги, в ее душу. В памяти у нее постоянно всплывал его образ: высохшее лицо, тощая шея, коричневозубая усмешка…
Эта жуткая ухмылка заставила ее вспомнить тех немногих пациентов, кто носил на себе следы лечения знахаря. Их образы появлялись один за другим: раны, гноящиеся после припарок из экскрементов; глаза, ослепленные древесным соком и змеиным ядом; ожоги и порезы. Длинный перечень ненужных страданий. Один случай особенно врезался ей в память: младенец с ожогами на спине. Анну передернуло от одной только мысли о нем. Крошечное тельце, скрючившееся от боли. Тонкие пальчики хватают воздух. Хриплые крики, умолкшие, лишь когда Майклу удалось ввести ребенку немного морфия. Затем они медленно и осторожно убрали грязную тряпку и увидели, что вся спина младенца покрыта ужасными ожогами. Анна отлично помнила каждое слово жуткого отчета матери о «лечении» знахаря. Как он прижимал к нежной коже малыша обжигающе-горячие куски дерева, вымоченные в горшке с кипятком, — чтобы вылечить лихорадку, святые небеса!.. Майкл тогда бесстрастно рассуждал о том, можно ли делать пересадку кожи таким маленьким детям, приживется ли она; Анна же просто плакала, и ее слезы падали на чистые белые бинты.
От воспоминаний об искалеченном ребенке у Анны засосало под ложечкой. Ей было трудно поверить, что сначала знахарь и его ученик показались ей забавными. Теперь же они представлялись ей злонамеренными и зловещими. И тем не менее, несмотря на испытываемое теперь отвращение, Анна признавала, что они обладают странной, недопустимой привлекательностью.
— А знахари приносят хоть кому-то пользу? — неуверенно спросила она у Майкла: и он сам, и Сара всегда категорически отказывались обсуждать работу народных «докторов».
— Очень немногим, — ответил он. — Чаще всего они просто используют страх людей и их невежество для собственной выгоды. И часто назначают просто несусветную цену за свои услуги. Нет платы — нет помощи. Похоже, здесь такого явления, как народная медицина, вообще не существует. Главным образом в ход идут заклинания, ритуалы. Магия.
Магия. Слово, слетев с губ Майкла, повисло в воздухе.
— Настоящая магия? — воскликнула Анна. — То есть… у них действительно есть… некая сила?
Майкл покосился на нее; лицо его было хмурым и серьезным.
— Если и так, — сказал он, — они получают ее от сил тьмы. Лучше всего просто не касаться этой темы. Даже думать об этом — уже плохо.
Анна кивнула. Она понимала: он прав.
«Что чисто, что любезно, что достославно, что только добродетель и похвала, о том помышляйте»
[8]
.
«Лендровер» покачнулся и двинулся дальше, подпрыгивая на неровностях почвы. От рассветной прохлады уже не осталось и следа: солнце палило, стало душно. Анна вытерла пот с лица и шеи носовым шелковым платком с шотландским узором, из запасов Элеоноры; она уловила слабый запах одеколона. После нескольких минут молчания Майкл сказал:
— Мы должны подготовиться, Анна. Здесь все будет иначе.
Здесь. На краю дикого, языческого Запада…
Анна кивнула. Его слова вызвали у нее дурное предчувствие. Но и что-то еще. Предвкушение чего-то сильного и необузданного.
Звук двигателя «лендровера» заранее возвещал об их появлении, и к тому времени, когда впереди, прямо посреди джунглей возникла деревня, ее жители переполошились. Некоторые замерли в неловких позах и таращились на невиданных гостей. Дети выглядывали из-за деревьев. Даже собаки настороженно следили за ними, стоя у дверей хижин.
Майкл озадаченно нахмурился. Евангелист сообщил жителям, что к ним приедет белый доктор, и они с Анной ожидали увидеть толпу нетерпеливых пациентов. Вместо этого здесь, похоже, шли приготовления к какому-то грандиозному празднику. Хотя была еще только первая половина дня, на ярко пылающих кострах стояли горшки с кипящим варевом. На циновках лежали груды ярких фруктов и овощей. А недалеко от того места, где остановился «лендровер», стояла старуха над кучей обезглавленных кур. Ее руки были красными от свежей крови.
— Судя по всему, они очень занятые люди, — заметила Анна, наклоняясь, чтобы открыть дверь.
— Минутку, — остановил ее Майкл. — Пока не выходи.
Анна удивленно повернулась к нему. Она так привыкла видеть его спокойным и уверенным, что ей потребовалось время на то, чтобы понять: он не знает, какой прием им окажут.
К машине со стороны Майкла подошел молодой человек. Он уставился на белого мужчину, его лицо ничего не выражало. Но уже через несколько секунд он растянул губы в улыбке и заговорил:
