– Вы знаете, – оживился Олег, – что-то такое
было. Дома мы нашли книжки по трансакциональному анализу, что-то про карму… И
сослуживцы ее говорили, что раньше она этим интересовалась, а в последнее время
перестала упоминать. Она вообще в последнее время как-то от людей отдалилась,
все одна да одна была. Там злые языки говорили, что это оттого, что она с
директрисой интерната конфликтовала.
– Директриса, я думаю, тут ни при чем, –
решительно высказалась Надежда. – Так вот, слушайте. Занятия в интернате
заканчиваются часа в два, стало быть в три учителя уже свободны. У вас есть
сведения, что Валерия Петровна делала с трех часов и до вечера? Когда она
возвращалась домой, во сколько?
– Это трудно выяснить, потому что жила она одна, а
соседи ведь не каждый день ее на лестнице встречали. По-разному она домой
возвращалась, иногда в четыре часа дня, а иногда – в семь вечера. А где она
бывала – никто не знает.
– Так я вам могу сказать, где она бывала по
понедельникам и вторникам. Она ходила на занятия к тибетскому магу Ранбану
Санмину в Центр культуры и отдыха, который находится недалеко от вашего дома у
Московских ворот.
– Точно?
– Абсолютно точно. И знаете что, Олег, давайте-ка
постоим немножко, чтобы вы не отвлекались на вождение, и я вам все вкратце
объясню.
Олег беспрекословно согласился, он вообще поглядывал на
Надежду с уважением. Он пристроил машину в небольшом тупичке, и Надежда коротко
и сжато рассказала ему про трех типов, которых она видела в метро, про то, как
подняла брошенный Валерией Петровной буклет и проследила ее до дома, а также
про то, как она ходила узнавать насчет мага, и что буклет оказался оплаченным
пропуском на специальные занятия к тибетскому магу Ранбану, как его там дальше,
язык сломаешь…
– И что это доказывает? – недоверчиво щурился
Олег.
– Пока это мало что доказывает, – признала
Надежда. – Видела их в метро одна я, то есть только я заметила, что с
этими людьми что-то не так и потом смогла связать их с убийствами. Теперь
перехожу собственно к делу. Девушка в Центре отдыха посылала меня к какой-то
Белле Александровне, сказала, что у нее списки групп и вообще весь учет. Я,
разумеется, к ней не пошла и не пойду, потому что там стали бы меня спрашивать,
кто такая моя приятельница, как ее фамилия. А если бы я назвала фамилию
Анищенко, то, надо думать, недолго бы после этого прожила.
– Вы так считаете?
Да, потому что, в отличие от вас, убеждена, что я права и у
тибетского мага занятия не простые, дело там нечисто. Понимаю, что мои
утверждения кажутся вам пока голословными, но вот если бы каким-то образом
поинтересоваться этими списками… осторожненько так снять копии… так, чтобы
никто ничего не заподозрил. Есть у вас, наверное, такие специалисты?
– Есть. – Надежда не видела в темноте лица Олега,
но почувствовала, что он улыбается.
– И вот если бы в списке группы, которая занимается по
понедельникам и вторникам с четырех до шести обнаружились бы фамилии не только
Анищенко, но и Локоткова, и Веретенникова, то вы бы согласились со мной, что
дело нечисто?
– Да, пожалуй.
– Скажите, Олег, а что вы сами-то обо всем этот
думаете?
Откровенно говоря, не знаю, что и думать, – вздохнул
Олег. – По городу ходят слухи, да и телевидение нагнетает обстановку –
война в топливном бизнесе, передел рынка. То есть, грубо говоря, наша компания
«Петройл» заказала Крутицкого, а те за это нам отомстили и заказали нашего Бураго.
Но я вам вот что скажу: директор наш Бураго не был, конечно, кристально честным
человеком, но политика компании была совсем не такой. Сами посудите, все было
направлено на то, чтобы повысить популярность – благотворительность эта самая,
а тут вдруг – заказать убийство конкурента! Ведь это весь так тщательно
создаваемый имидж – псу под хвост! И потом: убийство произошло в
«Голден-Холле». Да ни один уважающий себя киллер в таком большом закрытом
помещении действовать не станет! После выстрела перекроют все выходы – и он
пропал! Опять же, винтовку не протащить – смотрят на входе… Не-а, не наших это
рук дело. А когда нашего ухлопали… кстати, вот там-то момент удобный был, чтобы
киллеру действовать, как положено. И я предупреждал своего непосредственного
начальника, что опасно там Бураго находиться, уж больно место открытое. И вот,
вместо того, чтобы стрелять издалека, из снайперской винтовки, выходит какая-то
тетка и… – Олег даже плюнул в сердцах.
– А как быть с последним убийством Камерного? Тот идиот
на коммерческом канале прямо орет, что убили, мол, Сашу, чтобы заткнуть рот…
– Кто убил – ГНК? То есть они, значит, его
заказали? – фыркнул Олег. – Да бросьте вы, Надежда Николаевна, нужно
больно было его заказывать! Припугнули бы на худой конец и заплатили… Он
сволочь, деньги еще как брал, все знают!
– Ну надо же, – поразилась Надежда, – а с
виду такой честный. Прямо хоть в пионеры принимай!
– Вот-вот, и потом, ну сами посудите, стали бы эти, из
ГНК, для того чтобы Каморного прикончить, свою собственную бензоколонку взрывать?
Ведь это три миллиона долларов!
Да, такая цифра впечатляет. Кстати, не знаете, ли вы, кто
там орудовал? Идентифицировали ли того человека, который поджег бензоколонку и
Каморного вместе с ней? Прошли сутки, а эти, в средствах массовой информации,
ни гу-гу. Вот когда Каморный был, то, конечно, оперативно работал, все сразу
узнавал и – в эфир.
– Я мало знаю – только то, что по некоторым признакам
это оказался вовсе не-работник бензоколонки, а посторонний человек.
– Что значит посторонний?
– То и значит. Обгорелый труп того самого дежурного,
что должен был быть на месте, нашли в кладовке. То есть преступник оглушил его,
взял спецодежду и начал действовать. А кто это был – пока неизвестно.
– Стало быть, у вас нет своей подходящей версии и
выбора тогда нет, соглашайтесь на мое предложение – искать списки.
– Так-то оно так, но неужели вы думаете, что если
действительно какой-то маг там злодействует, то он будет списки составлять?
– Понимаете, стоимость этих занятий довольно высокая.
Двадцать долларов за сеанс, это за десять занятий получается двести долларов. А
раз берут деньги, то должен быть учет. Ведь это же коммерческое учреждение,
стало быть, бухгалтерия должна быть. Ну, конечно, не все показывается,
уклонение от налогов, это понятно, но какой-то учет обязательно там есть.
– Что ж, поверю вам, рассуждаете вы довольно логично.
– Вот и ладненько, а теперь везите меня быстрее домой,
а то уже полпервого.
Всю дорогу Надежда отвлекала его пустой болтовней, чтобы он
не успел спросить, за каким чертом ей-то, Надежде, сдалось все это
расследование и зачем она влезла в это опасное дело.
* * *
На следующий день после убийства Каморного в кабинете
директора канала ПТЦ сидели Алена Багун и сам Пал Палыч. Секретарше Катерине
было велено лечь у двери и никого не пускать, пусть хоть сам мэр города
заявится – нет, и все! Судя по внешнему виду, происшедшие трагические события
никак не сказались на Алене, только чуть резче выступили скулы, да чуть больше
обычного запали глаза, но это можно было списать на усталость и недосып.
