Я переоделась в мое перепачканное платье – его уже не страшно было порвать, халат оставила в прихожей, а сама вышла во двор. Огляделась – никаких признаков лестницы, но ее обычно хранят в гаражах. Я нашла ее, пробравшись туда через заваленный хламом проход со стороны бойлерной. Старая и ржавая – ею, наверное, не пользовались много лет. Но она была достаточно высокой, чтобы перемахнуть через двухметровый бетонный забор, разделяющий наши участки. Черт бы побрал эту традицию – выстраивать такие заборы, словно мы собирались отстреливаться и держать оборону, а потом уходить подземными ходами. Я забралась на забор, мысленно поблагодарив Николая за то, что он не намотал колючей проволоки хотя бы на те его части, что расположены внутри поселка. С наружной стороны участка у нас все «как у людей» – и колючка, и битое стекло в бетоне, и штыри какие-то. Николай в свое время мне рассказывал, как все это может помочь нам «спать спокойно». Ха!
Я свалилась с забора кулем – не учла того факта, что с противоположной стороны лестницы не будет. А будут только кусты крыжовника, будь они прокляты! Шипя и охая, я кое-как выбралась из колючей растительности, пообещав себе заменить крыжовник на смородину или, еще лучше, на чубушник. Потом. А пока, хромая, я поспешила к дому, искренне надеясь, что Николай откроет дверь и не выгонит меня раньше, чем я успею ему хоть что-то сказать. Он был единственным человеком, которому я могла довериться в подобной ситуации. Но он был также и самым твердолобым человеком из всех, кого я знала.
Дверь не открыли. Я подождала несколько минут, переваливаясь с ноги на ногу. Владимир мог вернуться с минуты на минуту, увидеть лестницу, увидеть халат, не увидеть меня… Кто его знает, насколько эта тварь сообразительна? И кто может предсказать, какие планы созреют в пепельной голове? Николай не откликался.
– Черт! – обозлилась я и пнула дверь.
Никакого эффекта. Это только в кино: чуть стукнешь по нужной двери – она тут же открывается и услужливо пропускает наивных героев к еще большим проблемам. Я же стояла напротив запертой двери собственного дома и материлась. Геройствовать – это не мое. В нашем тандеме героем всегда был Николай, но тут у меня просто не было выбора. Я огляделась, прошлась вокруг дома, нашла валяющиеся на клумбе грабли – боже, в каком удручающем состоянии все мои цветочки! Кошмар! Но сейчас не об этом.
«Так! Не дергайся, это вынужденная мера». – Я подошла к задней двери, той, что была со стороны кухни, и замахнулась. Дверь стальная, со всевозможными запорами, ловушками и секретами, зато окно столовой было стеклянным и выходило прямо на террасу. Влезать было удобно, правда, сначала пришлось оборвать занавеску и, замотав ладони в жесткую ткань, вытащить недобитые стекла.
– Просто Рэмбо! – восхитилась я собой, впрыгивая в кухню.
Запоздало в голову пришла мысль, что сейчас неминуемо приедут Николаевы бойцы, поднятые по тревоге. Сигнализацию-то никто не отменял. А что, если Коли дома нет? Ох, вот ведь – опять меня скрутят, повезут куда-нибудь в наручниках. И в этом ужасном платье! Первым моим желанием было побежать и переодеться, но вторым – и более разумным – было решение пойти и попытаться найти Колю.
Я нашла его почти сразу – в гостиной, на полу у камина. Господи, сколько раз я видела эту картину – он лежит и спит на нашем подогреваемом полу, потому что так и не смог найти в себе силы добраться до спальни. Но никогда в жизни я так не радовалась! Рядом валялись пустые бутылки из-под пива, какие-то коробки, бумажки – словом, кошмар и позорище.
– Коля! – воскликнула я и плюхнулась рядом.
Только тут я заметила, что в руке он держит нашу с ним свадебную фотографию. Слезы подступили к глазам. Какие же мы глупые. Какие мы несчастные, сколько же ошибок мы понаделали – и как же мы все это будем расхлебывать? Я положила руку ему на плечо и принялась тормошить. Он проснулся не сразу, взгляд безумный и все еще нетрезвый. Лицо небритое, мятое. Я усмехнулась. Получалось, что с момента, как мы с ним вчера расстались, мы занимались абсолютно одним и тем же – допивались до смерти. Идиоты!
– Оля! – Он подскочил и тут же застонал, схватился за голову.
– Ш-ш-ш, да, это я.
– Ты решила вернуться? – И на лице его появилась такая невыносимая радость, такое озарение, что я чуть было не забыла о том, почему и как я тут оказалась.
Я рассмеялась, чмокнула его в губы – ужасный запах изо рта, ну и ладно. Плевать.
– Я бы так хотела тут остаться. Ты не представляешь, до какой степени я бы этого хотела, но… – Я грустно опустила взгляд и провела рукой по его лбу, отвела волосы.
Он поднял руку, взял меня за подбородок, заглянул мне в глаза и поцеловал – страстным, долгим поцелуем.
– Я люблю тебя. Господи, в каком ты виде. Что случилось? Где ты… как ты сюда попала?
– Я выбила окно. Нам нужно поговорить.
– Выбила окно? – Николай тут же посерьезнел и поднялся с пола, пересел на диван. – Ничего не понимаю.
– Да, кстати, отключи сигнализацию, а то сейчас поналетят твои архаровцы, заметут меня, – улыбнулась я. Николай тряхнул головой, пытаясь что-то вспомнить, и потер ладонями виски.
– Знаешь, я ведь забыл ее включить. Совсем с ума схожу. Что ж такое? Забыл! – Он посмотрел на меня с такой растерянностью, какую на его лице я нечасто видела.
Мы расхохотались. Мы смеялись и смотрели друг на друга. Потом смех стих, и Николай серьезно взглянул на меня.
– Почему мы не можем жить как все люди, Оля? Мое предложение в силе, ты знаешь. Я никогда больше не стану на тебя давить. Не стану задавать вопросов.
– Подожди, – остановила я его. – Все не так просто. Я расскажу тебе все. А уже потом мы будем решать, что нам делать дальше. Но прежде всего тебе придется узнать, что вот уже несколько месяцев у меня был любовник. Я начала встречаться с ним почти сразу после того, как нас ограбили.
– Оля, я не хочу… – нахмурился Николай и пошел в кухню.
– Тебе придется, – бросила я ему вслед.
На кухне я смотрела, как он пьет воду, жадно припадая к крану, подключенному к фильтрам очистки. Мы хорошо жили здесь до тебя, Пепельный Блондин. Зачем ты пришел в наш дом? Чтобы все разрушить? Превратить все в пепел?
– Что случилось с твоим сотрудником? – спросила я. – С тем, который, как ты сказал, нас ограбил? Он признался?
– А, этот… – фыркнул мой супруг. – Молчит, конечно.
– Не сознается?
– Нет, но это неважно. Кто его там будет спрашивать? У нас есть свои методы восстановить справедливость, – добавил он со зловещей интонацией.
Я понимающе кивнула.
– Это хорошо, потому что они тебе понадобятся.
– Кто? Что понадобится? – спросил Николай с недоумением.
– Методы. Чтобы восстановить справедливость. Потому что я думаю, что твой сотрудник нас не грабил. Он ни при чем. Каким бы образом к нему ни попали его деньги на его дом – эти деньги не имеют к нам с тобой никакого отношения.
