Света почти уговорила себя, что во всем виновато поработившее женщин мужичье. И тут непредсказуемая Алексеева кинула свое детище в бикини на постирушку. Стирало оно, родимое, почему-то тоже вручную, низко наклоняясь над корытом, пристроенным на унитаз. Елизавета вновь напомнила, что героиня почти обнажена, и поместила ее среди сантехники, – непростой для читательского восприятия даже в меру испорченности ход. Что означало старое корыто, предположить было жутко. И никаких солнечных бликов, одни тусклые отсветы малосильной лампочки на кафеле. Но и в этих невыносимых условиях героиня мужественно и сосредоточенно оттирала грязь водой. С футболок и нижнего белья! Предел смыслов. Наступил драматический момент, когда физиология вступила в борьбу с духовностью. Нет, в войну, долгую и мучительную: автор описывала каждую тряпицу – где купила, почем, что испытывала при этом и как подруги скрывали зависть.
Света мельком думала об Арине и Ксюше маленькой и держалась зубами за воздух. Наконец героиня взялась за отдельно замоченные в сиреневом тазике черно-красные трусики. Елизавета вмиг бросила ее хозяйство и переключила на милые воспоминания: «А ведь именно в них я была, когда встретила его по дороге с работы на улице. Стоял небывало морозный январь…» «Зимой? В одних прозрачных трусах? Ничего себе бабец», – удивилась младший редактор, но как-то подавленно. Было ощущение, что это она совершила подвиг генеральной уборки. Зато пробилась сквозь начало к любовной истории – до нее осталось несколько страниц. Хватит сил или пора капитулировать? Бог с ней, с Елизаветой Алексеевой. В компьютере тьма рукописей. Не может быть, чтобы во всех так трудились по дому.
Мобильный вызвонил Димину песенку. Девушка схватилась за него, как за бортик на катке.
– Привет, – сказал ее мамсик. – Чем занимаешься?
Голос был тихий, но ревнивый.
– Знаешь, толпа людей в гости напрашивалась. Будто с цепи сорвались. Я им: «Димка отсутствует по семейным обстоятельствам». А они: «Тогда к нам приходи, выпьем, что одной киснуть». Сорвалась бы, но решила поработать, – вдохновенно лгала Света. – Чем вы с братом развлекаетесь?
– Спортивный канал смотрим.
– Ты хоть не голодный, любимый?
– Нет, тут мама столько наготовила – холодильник ломится! Мы объелись, – повеселел Дима.
– Завидую. Съездить, что ли, к Ляле, она тортом приманивала.
– Поздно уже. Давай завтра вместе куда-нибудь сходим.
– Уговорил, сегодня пожертвую собой, но не надо злоупотреблять моим терпением, – рассмеялась Света.
И по тому, как Дима пожелал ей спокойной ночи, поняла, что достаточно было не жаловаться на тоску. Она рано использовала оружие – пригрозила развлечься самостоятельно. Теперь угроза потеряла в действенности. Придется осуществлять ее, чтобы взбудоражить Диму, если он повадится бегать к родителям. Но Света больше не злилась на него. Стало очевидным, чтение любовных романов – верный способ простить своему мужчине все. Иначе будешь драить полы в бикини. Одна-одинешенька. Стоп! Купальник выцветший, трусики замачивает в специальном сиреневом тазике… Может, роман о фетишистке? Нечастая гостья в дамском творчестве. Все-таки придется дать Алексеевой шанс. Но только не сегодня. Разговоры о вкусной еде подточили хрупкую нервную систему девушки. Она спешно вычистила зубы и улеглась в кровать, чтобы не засесть перед оболванивающим ящиком с тарелкой, наполненной все равно чем, лишь бы побольше.
5
Света все-таки надеялась, что утром Дима зайдет в их райский шалаш из настоящего своего дома. Часов в семь. Даже если в семь тридцать, даже если в семь сорок пять, им хватит времени, чтобы выпить кофе и налюбоваться друг на друга. Конечно, наполненный родительский холодильник был серьезным аргументом в пользу того, чтобы сварганить братишке завтрак и самому откушать. Девушка еще никогда не конкурировала с ломтем батона, толсто смазанным маслом и богато покрытым красной икрой. Но компромисс возможен. Можно прихватить что-нибудь и для нее. Ведь знает любимый, что у них шаром покати. Неужели мама с папой запрещают ему таскать продукты? В смысле, у нас ешь сколько влезет, но ничего не уноси. И заложит ли младший братец старшего, если тот ослушается? Чокнутая семейка, звери какие-то.
Дима прислал эсэмэску: родители вернулись, он с ними заболтался, идет прямо на работу, до вечера. Света неохотно подумала: «Дело житейское», повторила бутерброд с кабачковой икрой и отправилась в издательство. Все-таки Димина вахта кончилась, и им суждено было увидеться часов через одиннадцать. В редакторской, в шкафу для писчебумажных мелочей она нашла солидный, на ее взгляд, блокнот и новую ручку. Сначала хотела с синим гелевым стержнем, но потом решила, черный будет лучше. Погладила бумагу длинным, кое-как самостоятельно наманикюренным ногтем. И медленно вывела красивым округлым почерком: «Новый настоящий роман». Редактор – Светлана Лыкова. 1. «Я верю, он тоже меня любил». Автор – Елизавета Алексеева». Усмехнулась и добавила характеристику – «домохозяйка». Она не собиралась выдавать желаемое за действительное. У каждой беллетристки свои читательницы. Каков поп, таков и приход. Нет, какова попадья, таковы и поп, и приход. Все-таки Света выстраивала женскую серию.
Затем она вернулась к фанатичной прачке, оставленной вчера с трусами в руках. Хорошая штука книга – за ночь вода в тазу не остыла, героиня не посинела от холода в бикини – вспоминала себе, как лютой зимой столкнулась с молодым человеком напротив дверей теплого кафе. Поднаторевшая в чтении Света быстро добралась до эпилога. То, что ей и надо было, – история знакомства, близости и расставания мужчины и женщины, то есть нормальной любви. Не без труда перешедшая к сути дела Алексеева была искренна, яростна и, главное, купалась в том же ликующем духе – я все могу. Горе рвется из меня не пьяной бравадой перед девчонками, не нудными жалобами маме, не ложью новому парню, но трезвыми, честными и связными предложениями. У Светы на языке, правда, вертелись обороты, вроде «доверить мысли бумаге» и «письменно выразить чувства», да ведь нет в мире совершенства. Редакторской возни предстояло много, но девушка трудностей не боялась. Ее больше страшило их отсутствие. До зрелости, когда впервые хочется покоя, недолгого конечно, было еще далеко.
Молодость, непуганые амбиции и жажда геройских свершений были и причиной очередной головокружительной удачи – она нарвалась на второй «свой» роман. Точнее, машинально открыла файл некой Жанны Аранской. В любой другой день передохнула бы от текстов, настолько Елизавета утомила. Но Нинель Николаевна и Павел Вадимович солидарно отсутствовали, телефон благородно молчал. И, чтобы преодолеть искушение удрать пораньше (вдруг Дима уже собирается к ней), младший редактор занимала себя чем авторы послали. Поговорка: «Не везет в игре – повезет в любви» справедлива только для людей не старше тридцати пяти лет. Судьба часто предлагает им выбор – либо деньги, либо нежные чувства. Будто примеривается, чего забавнее будет лишить навсегда. С матерыми особями ей все ясно. Их предназначение не дерзать, а приспосабливаться.
Света фортуну еще интересовала. Поэтому и был задействован обратный вариант: «Не везет в любви – повезет в игре». Стоило ей поцапаться с Димой, как в виде компенсации нашелся роман «Доверчивая идиотка на выданье». При чем тут азартные игры? А чем еще можно считать книгоиздание в двадцать первом веке? Как минимум лотереей.
