Но даже сейчас, когда выживание уже не зависело от выращенной картошки и зарплаты в НИИ стали почти приличными, папа каждое лето продолжал битву за урожай, вступая в единоборство с дождями, засухами и колорадским жуком – со всеми по очереди.
– Ой, пап, ну как ты себя не жалеешь! – Варя понимала, что говорит это уже сотый раз, но все же еще на что-то надеясь. – А гипертония? А аритмия? Нельзя, что ли, осенью мешок картошки купить? Или из магазина понемногу привозить в сумке на колесиках? Ты что, и тот участок опять засадил, да?
У папы был еще один клочок для возделывания, за деревней Тучково, и туда приходилось ездить на автобусе.
– Ну и что, я же теперь пенсионер, езжу бесплатно, – оправдывался папа. – А что касается мешка картошки, – оживился он, ухватившись за возможность сменить тему, – то где его прикажешь хранить? Негде теперь хранить! Ты, наверное, и не знаешь, я не показывал?
И потащил Варю за дом, где у них был вырыт погреб.
Варя с недоумением смотрела туда, куда указывал его палец. В углу, между кустами малины, был поленовский «Заросший пруд» в миниатюре – поверхность, подернутая ряской, крошечное окошко с отраженным облаком.
– Это откуда взялось? А где погреб? – Варя всмотрелась в квадратные очертания водоема и догадалась: – Что, опять?
Подземные воды уже просочились однажды в их погреб, который по плану находился под домом. Воробьевы неустанно их вычерпывали, но уровень не опускался, в комнаты поползла сырость, и погреб пришлось засыпать и выкопать новый – уже на участке, предварительно выбрав место посуше. Выбирал место специальный лозоходец, за приличные деньги. И откуда только берется эта вода? Дом ведь стоит на горе, высоко и далеко от озера. Хотя рядом, на Белой Горке, бьет родник, на который все ходят за вкусной водой. И тоже в нетипичном месте, на самом склоне, на крутизне…
– Жила рядом проходит, – объяснял папа, – и вода бродит по всей горе, и никуда от нее не деться…
Но Варя уже не слушала. Наклонилась к воде, пошевелила густое зеленое покрывало. Оно распалось на множество мелких пластинок, один плоский кружок с волосяным корешком на изнанке прилип к кончику пальца. Ряска, утиный и гусиный корм… водяной сорняк… бесчисленное множество кружочков… мелкая мозаика, из которой… а какой будет цвет, если ее засушить? А кто-нибудь вообще с ней работал? А если ее выложить не гладко, а вроссыпь, создавая эффект неровности и объема? Почему нигде не встречалось упоминаний, ни в литературе, ни в Интернете?
– Вот видишь, какие дела… Я уже в Дуремара тут превратился… Только засыпать остается, или для полива оставить, как думаешь?.. Лозоходец наш сказал, что рядом с домом лучше уже не копать… Я в Тучкове теперь думаю попробовать, погреб-то нужен, что скажешь?..
Но Варя ничего не говорила. Голос папы переключился на фоновое звучание. Она набрала на пробу горсть ряски, разложила на все той же андреевской газете, которая все еще была у нее в руках, и сидела на корточках, всматриваясь. Повеселевший папа поскорее досказывал свои планы, радуясь, что его уже не ругают ни за порушенное здоровье на огороде, ни за рытье погреба и не говорят, что на деньги, отданные лозоходцу, можно купить овощей на всю зиму…
– Слушай, – вспомнил он, – Леночка звонила из Москвы! Сказала, что сегодня поздно возвращается и что завтра с утра тебе позвонит.
Но Варя и это сообщение прослушала краем уха и поспешила домой – поместить в надежное место прошлогодний лист, пока он совсем не рассыпался, и положить под пресс пробную порцию ряски.
Лепестки мальвы
Утром Варя отправилась в супермаркет – специально подальше, в центр города, чтобы как следует проветрить по дороге голову, мутную после шампанского и скверных мыслей. Накануне, уже засыпая, она некстати вспомнила новоселье и полночи ворочалась, заново все переживая. Казалось бы, пустяк, а неприятно. Так и эдак упиралась головой в любимую тумбочку, но сон не шел. А глубоко за полночь, когда поплыли наконец сновидения, вдруг раздался рев автомобилей. Не на их улице, на соседней, но он то приближался, то удалялся, и скоро уже казалось, что ездят внутри комнаты у самой кровати, и это повторялось снова и снова, как в кошмаре. Настоящая пытка: хочется спать – и невозможно. Наверное, это вообще была не лучшая мысль, подумала Варя, приехать сюда аж на неделю! Надо было турпоездку куда-нибудь купить…
Из супермаркета выходила Катя. Здороваясь, она опустила на пол большой мешок собачьего корма, и Варя тоже притормозила и пожаловалась:
– Полночи уснуть не могла! До мигрени довела противная бабка! Как она нас, а? А сама ведь тоже никуда не выходила! И в комнате сидела, в отличие от нас!
– А ты ничего не знаешь? – Катя смотрела внимательно.
– Чего? Нашли, что ли, они свою деревяшку?
– Да нет. Не нашли. И не искали особо, сразу начали отмечать счастливое возвращение «лексуса». А вот сегодня нашли – бабу Нюру эту. В ее избушке. Мертвую. С разбитой головой.
Варя ничего не понимала. Катя пояснила, что утром им в редакцию пришла сводка криминальных происшествий. Она перезвонила в милицию, чтобы сделать материал поподробнее, – оказалась, что убита та самая бабка.
– Несчастный случай? Упала, что ли? Отметила новоселье, называется! – Варя все не могла заглушить обиду.
– Говорят, непонятно пока, сама упала или помогли. Там все перевернуто, вещи по комнате раскиданы, может, ограбить хотели. И знаешь, что самое интересное? Рядом с ней икона валялась.
– Уж не та ли самая? – вырвалось у Вари.
– Не знаю. У нее там вообще полно икон и книг божественных. Ну, мне пора бежать!
Но Варя запаниковала:
– Ой, Кать, а вдруг нас с тобой в это впутают? Получается, у нас был мотив! Бабка-то нас вчера обвиняла, значит, у нас на нее зуб должен быть!
– Ну, спросят – расскажем, как было, – пожала плечами Катя, поднимая свой мешок. – По-моему, нам не о чем волноваться.
Но Варя продолжала нервничать:
– Ой, а как бы поточнее узнать, что не о чем? Ты бы не могла? Для журналиста же все двери открыты и информация всегда самая свежая!
Надо же, в первый день – и так вляпаться! Запросто могут сделать виноватой, если захотят, или просто время отнимут всякими вопросами-допросами! Выходные испортят! Вот и магазинный охранник глядит на нее подозрительно…
– Да мне совсем некогда! – отвечала Катя уже в дверях. – У меня сейчас экзамены, я из Москвы – на работу, с работы – в Москву! И ты забудь об этом, выброси из головы!
* * *
Варя попыталась так и сделать. Съела любимую булочку, побродила по участку, еще раз взглянула на прудик. А что, мини-водоем – совсем неплохо! Расширить его, превратить в бассейн, устроить летнее счастье: надувные штуковины, матерчатый зонтик на берегу… гости загорают, потягивают коктейль через соломинку… золотые карпы берут корм из рук… А зимой – каток… Что-то необычно яркое мелькнуло среди зелени. Варя присмотрелась – неужели все-таки шиповник зацвел? Или мальвы? Это не у них, у соседей.
