— Томми, можно я уведу у тебя ненадолго Шарлотту? Мне надо с ней поговорить.
— Можно. Только потом верни.
— Обязательно.
— Черт бы побрал этого Гейба! — заговорила по дороге Шарлотта. — Убить его готова. Посмотри на часы, уже ведь почти полночь. Честное слово, я не…
— Шарлотта, заткнись, — прервал Макс.
— Извини?!
— Я сказал, заткнись. У нас возникла большая проблема. Прости, но мне надо обсудить ее с тобой.
Он рассказал ей. Шарлотта слушала внимательно, наконец-то на время позабыв о своей ярости по адресу Гейба.
— Знаешь, — заговорила она, когда Макс замолчал, — сейчас я уже даже не понимаю, как мы могли прежде всерьез считать, что рано или поздно все это не выйдет наружу. Наверное, только потому, что папа нам здорово промыл мозги. Как мы могли игнорировать все это, делать вид, будто никакой проблемы не существует. В определенном смысле я бы даже почувствовала облегчение, если бы все раскрылось.
— Ну а я так определенно нет. Шарлотта, откуда он узнал?
— Думаю, что, скорее всего, Георгина ему сказала. Я даже уверена, что это она.
— Но меня она уверяла, что ничего ему не говорила.
— Да? — переспросила Шарлотта и улыбнулась. — Никогда не думала, что наша милая Георгина способна хитрить. А за ужином я видела, как она болтала о чем-то с этим твоим дружком Джейком. Наверное, это материнство на нее так действует, делает ее жестче.
— Ай, брось ты это, Шарлотта. Главное, что он знает. И явно подумывает о том, чтобы этим воспользоваться.
— Ну, вряд ли он сможет этим воспользоваться. И к тому же я всегда считала его приятным человеком. Единственно только… Господи, а что, если он скажет Фредди?
— Вот именно. Или Мэри Роуз. Или уже сказал.
Она покачала головой:
— Нет. Если бы уже сказал, мы бы знали. Это уж точно. А ты полагаешь, он действительно вынашивает планы перебраться в Хартест?
— Бог его знает. Если хочешь знать мое мнение, так это его привлекает гораздо больше, чем женитьба на Георгине.
— Ну что ж. Возможно, это не такая уж плохая идея.
— Шарлотта, это чертовски скверная идея. И я не намерен с ней мириться.
— Скажите пожалуйста! — Шарлотта смотрела на него весело и немного удивленно. — В нас вдруг проснулся маленький феодал и лорд! Мне казалось, ты презираешь и папу, и титул, и все с ними связанное.
— Не все с ними связанное. — Макс вдруг помрачнел. — А только… Александра.
— Послушай, Макс, мы сейчас все равно ничего не решим. Тебе надо быть хозяином вечера, а я должна…
Она вдруг смолкла: в дверь вошел Гейб. Он посмотрел на нее и произнес:
— Привет. Извини, что я опоздал. Большой спрос на доллар.
— Ах, как интересно. Надо тебе будет с кем-нибудь это обсудить. — Шарлотта говорила подчеркнуто весело и приветливо. — А я ухожу. Спокойной ночи, Гейб. Счастливо, Макс, чудесный был вечер.
— Что это с ней? — спросил Гейб.
Макс внимательно посмотрел на него; но Гейб явно пребывал в искреннем недоумении.
— Джемма, мать твою, спускайся вниз и давай ужинать, — в десятый раз повторил Макс.
— Нет, — отрезала Джемма, — не спущусь. — Она сидела на краю ванны. — Пока ты не пообещаешь, что не будешь больше лапать каждую проходящую мимо тебя бабу. Это же просто отвратительно: вначале эта твоя модель, потом Энджи, а потом уж вообще какая-то уродина с прямыми волосами, я видела, как ты ее лапал.
— Какая уродина? Никогда не лапаю уродин. Ах, это ты о Дженнифер? Она не уродина. Мы с ней уже очень давно знакомы, с Дженнифер. Я за ней присматривал еще в самой первой ее поездке.
— Ей, наверное, очень понравилось, — съязвила Джемма. — Так вот, я не спущусь. Ясно?
— Ну и пожалуйста. Сиди здесь и развлекайся в одиночестве. Никто тебя тут развлекать не будет.
Макс спустился вниз, вышел под тент и подошел к столу, за которым сидел Фредди. Тот с презрительно-высокомерным выражением следил, как Чак и Жанетта Дрю танцевали обычный демократический вальс.
— Мелочь ты пузатая, — проговорил Макс.
— Извини?
— Ты слышал. Жестокая и подлая пузатая мелочь. Как ты смел это сделать? Всех расстроил, всю мою семью. Это же непростительно.
— По-моему, у тебя болезненная чувствительность, — ухмыльнулся Фредди. — Лично для меня это было просто приятное воспоминание, небольшое путешествие в прошлое.
— А попутешествовал бы ты на х… — сказал Макс.
К полуночи гостями овладело танцевальное настроение. Под тентом яблоку негде было упасть: финансовый мир, мир моды и мир журналистики счастливо слились в одну разгоряченную, трущуюся друг о друга массу танцующих. Джейк Джозеф буквально приклеился к какой-то смазливой девице, ладони его плотно лежали у нее на ягодицах. Один из его братьев-полицейских весьма энергично терся животами со служительницей какой-то художественной галереи, глаза у него были закрыты, голова склонена набок. Миссис Викс отплясывала с Томми, а Клиффорд стоял с краю и мрачно смотрел на них. В самом центре пространства под тентом, обнявшись, очень своеобразно танцевали два «голубых» фотографа, а на краю площадки, изгибаясь, тесно сплелись в танце две манекенщицы. Три молодых маклера поливали друг друга из бутылок шампанским. Опал танцевала одна, руки страстно извивались у нее над головой, лицо было искажено, словно в момент оргазма.
— Славные у тебя друзья, Макс, — заметила Энджи.
— Да, неплохие.
— По-моему, пока все идет хорошо, да? С Мелиссой все в порядке, как ты думаешь?
— По-моему, да. Только не особенно заигрывай с этим ее парнем.
— Нет, конечно, гнусный он какой-то тип. А где Георгина?
— Уехала к тебе. И Кендрик тоже.
— Ну, тем лучше для них, — усмехнулась Энджи.
— Там не совсем то, что ты думаешь, — сдержанно ответил Макс. — А посмотри-ка на Мэри Роуз, с каким удовольствием она заговаривает папочку Мортона. По-моему, она его уже практически уговорила открыть картинную галерею.
— Боже, неужели же Мортоны все еще здесь? — пораженно воскликнула Энджи.
— Здесь.
— А где же их дочка?
— Дуется. Вон она сидит, видишь?
— Ты бы лучше пошел потанцевал с ней.
* * *
Уже много-много позже, или так ему показалось, Макс вдруг обнаружил, что танцует с Энджи. Джемма была в объятиях какого-то мужского представителя художественных галерей, и, похоже, ей там вполне нравилось.
— А ты танцуешь как негр, — сказала Энджи, когда музыка сменилась, заиграли что-то медленное и Макс обнял ее и прижал к себе.
