– Да что вы? – Мы с Иркой вытаращили глаза. –
Неужели он женат был?
– Да, несколько лет, только потом они разошлись, а
детей у них не было.
– А из-за чего разошлись, раз уж вы все знаете?
– Ну, из-за чего люди расходятся? Разные могут быть
причины. Но он ее очень любил, просто обожал. Какая-то там была история, он в
аварию попал, и пока лежал в больнице, она себе кого-то нашла и его бросила.
– С ума сойти, как в кино!
– А вам и говорю – просто роман. Но, Марина, –
Вера Александровна стала серьезной, – еше раз тебе повторяю, это очень
приличная семья и Алик всегда был очень воспитанный мальчик.
– Н-да, мальчик, сейчас уже такой дядя. И какой-то он
неконтактный. И фигура, конечно…
– Да уж, – поддакнула Ирка, – мама, ты может
Маринке больного какого подсунула? Почему он такой толстый-то?
– Ну не знаю, – рассердилась мать, – на вас
не угодишь. Можно подумать, у меня их десять для тебя припасено. Какой был,
такого и нашла!
– Слушай, мам, признайся, как же ты его к нам в гости
заманила? Он такой стеснительный, людей боится.
– Ой, девчонки, обманом мы его завлекли с Машей, с
теткой-то его, взяли грех на душу. Маша, Мария Владимировна, попросила его нам
чемодан привезти, а у нас вроде бы гости случайно.
– Ну дают, две интриганки! А куда мы теперь этот
чемодан денем?
– Не знаю, пусть пока постоит, он Маше не нужен.
Я посмотрела на часы и стала собираться, ведь дома меня
ожидали хозяйственные хлопоты.
– Вера Александровна, вы только Алику не проговоритесь,
что я про него спрашивала, а то он невесть что подумает.
– Что ты, что ты, мое дело теперь сторона, разбирайтесь
сами.
– Да, кстати, чуть не забыла, а как же его фамилия?
– Лунгины они все, значит, Алик Лунгин.
– А полное имя как?
– Ну уж тебе все анкетные данные надо! Полное имя сама
спросишь!
Алик угрюмо смотрел на женщину, сидевшую за столом напротив
него. Она что-то писала, не поднимая головы. Следователь Анна Николаевна
Громова, вот с кем он теперь общается. Она вызвала его повесткой и, судя по
задаваемым вопросам, в чем-то его подозревает.
– Итак, когда в понедельник, после смерти вашей
начальницы, всех сотрудников вашей фирмы опрашивали оперативники, вы заявили,
что ничего не знаете и ничего не видели, потому что вас не было в этот момент
на рабочем месте. И сотрудники подтвердили, что в это время все ходили обедать
в бистро «Джокер», которое находится по соседству.
Поскольку Громова не задала ему прямого вопроса, Алик
предпочел промолчать.
– Однако, – продолжала Громова, – после
повторного опроса сотрудников вашей фирмы выяснилось, что лично вы никогда не
ходите обедать в бистро «Джокер». Все знают, что вы на диете, – тут
следователь выразительно оглядела его фигуру, – и, когда бываете на
работе, то в обед остаетесь на месте и едите обезжиренный йогурт или еще
что-либо подобное. И когда я задала вашим коллегам прямой вопрос, обедали ли вы
с ними в тот понедельник, то некоторые из них припомнили, что вас там не было.
И поскольку Алик опять не отреагировал, то следователь
наконец-таки задала ему прямой вопрос:
– И позвольте спросить, где же вы находились в
понедельник пятнадцатого мая с часу до двух и почему вы солгали, когда вас
спрашивали об этом в понедельник непосредственно после случившегося?
Алик откашлялся:
– Но я никогда и не говорил, что ходил обедать в
«Джокер», я просто сказал, что меня в то время не было на рабочем месте.
– И где же вы были, позвольте спросить?
– Гулял по улице, дышал воздухом. Сейчас погода теплая,
в помещении очень душно, я стараюсь больше двигаться.
«Тебе это не помогает», – подумала Громова, и эта мысль
немедленно отразилась на ее лице, во всяком случае Алику так показалось.
– И кто-нибудь видел вас гуляющим в это время по улице?
– Наверное, видел, но никого конкретно я вам назвать не
могу.
– А когда вы вышли: до или после уходя остальных
сотрудников?
– Кажется, после.
– Ах, так? И никто, конечно, не встретился вам на
лестнице и у входной двери?
– Боюсь, что никто.
– И вернулись вы после двух, вместе со всеми?
– Да, я увидел внизу толпу и остановился.
– Видите ли, множество свидетелей показывают абсолютно
точное время, когда потерпевшая выпала из окна, 13.47. И вы, значит, не можете
дать точный ответ и свидетелей не можете представить?
– Выходит, так. Но позвольте и мне спросить прямо, вы
что, подозреваете меня в убийстве?
– Ну, если бы я вас подозревала, вы бы уже сидели в
камере. Но посудите сами: в субботу днем ваша начальница публично вас ругала и
унижала перед двумя женщинами. Ваша коллега Светлана Горчакова подробно мне это
описала. Далее идет воскресенье, выходной день, фирма не работает, а в
понедельник мы имеем женщину, которую выбросили из окна, и именно у вас нет
алиби.
– Ну, во-первых, покойная Лариса Георгиевна ругала и
унижала меня не только в прошлую субботу, а почти всегда, и не только меня.
– Но вас чаще других!
«Черт, и это Светка наболтала! Что я ей плохого сделал?» –
пронеслось в голове у Алика.
– А, во-вторых, следствие уже точно уверено, что это не
несчастный случай?
– Да, представьте себе, эксперт дал точное заключение.
Видите ли, у некоторых людей, когда их с силой хватают вот так, за запястья,
потом остаются синяки. Так что начальнице вашей кто-то очень помог выброситься
из окна, может быть, и вы. В моей практике бывали такие случаи – человека долго
унижают, он весь, как сжатая пружина, а потом достаточно какого-нибудь пустяка,
одного слова – и вот, пожалуйста, криминал налицо.
Алик сидел молча, устало глядя перед собой.
– Что ж, пока идите. Я вас еше вызову.
Он вышел на улицу. Пот тек с него градом.
Вот он и дождался. Теперь эта тетка Громова от него не
отвяжется, других-то подозреваемых у нее нет. Надо что-то делать, а то и в
тюрьму недолго угодить.
Он зашел в ближайшую телефонную будку и набрал номер.
– Ольга, это Алик. Мне очень нужно с тобой поговорить.
Алик позвонил мне в субботу днем, когда мы с Дашкой и
Лолитой пришли с гулянья до смерти уставшие и я предвкушала обед и спокойный
семейный вечер перед телевизором. Но он так просил меня о встрече, что я
проявила слабость и согласилась. Он предложил просто погулять, но прогулками я
уже была сыта по горло.
