– Знаю, – сказал он довольно спокойно, – а
тебе не кажется, что ты у меня в долгу не как честный человек, а как моя бывшая
жена, которая испортила мне жизнь и отняла все: здоровье, веру в людей, друзей,
способность любить. Хотя, о чем это я? Ты никогда ничего не делаешь даром,
поэтому я готов заплатить, но много у меня нет.
Она прищурилась:
– Говоришь, отняла все? Нет, кое-что у тебя осталось.
На твою работу я не претендую, она у тебя останется, а вот это, – она
обвела рукой вокруг.
– Что? – Алик не поверил своим ушам.
– Да, я хочу эту квартиру, она мне всегда нравилась.
– Но это квартира моей матери, при чем тут ты!
– Правильно, пока ни при чем. Так что мы сделаем обмен
– я сюда, а ты в мою однокомнатную на Гражданке. Как видишь, я не выгоняю тебя на
улицу.
– Но это немыслимо!
– Тебе выбирать, мой дорогой. Чем тюрьма, лучше уж
однокомнатная на Гражданке. И чем это тут пахнет? Женскими духами! Ты что,
водишь сюда женщин?
– Почему тебя это удивляет? С тобой мы в разводе, я
нормальный человек и должен общаться с женщинами.
– Нормальный? – протянула она. – А что скажет
об этом доктор Крылов?
Вот теперь ей удалось вывести его из себя. Он сжал кулаки и
прошипел ей сквозь зубы:
– Убирайся из моего дома и немедленно!
Она не испугалась, наоборот, была ужасно довольна, –
ведь она и на этот раз добилась своей цели.
– Я ухожу, но если надумаешь насчет квартиры – позвони.
Когда за ней закрылась дверь, Алик без сил рухнул в кресло.
Три года, три долгих года она терзает его, три года
продолжается этот кошмар, и конца ему не предвидится. Тогда, после развода он
был в ужасном состоянии, но у него еще оставались друзья. Они вытащили его,
защитили, не дали ей обобрать его до нитки, а самое главное – заставили жить,
хотя, чем такая жизнь…
Его близкие друзья все отказали ей от дома, а Витька
Каблуков даже не постеснялся и высказал всю правду ей в лицо. Тогда она
поставила себе цель, оставить его, Алика, в одиночестве, и постепенно добилась
своего. Она обошла всех его приятелей и знакомых, рассказывала про него такое,
что у людей волосы вставали дыбом, и немногие решились повторить это потом ему
вслух. Конечно, не все верили, но постепенно все с ним раздружились, да ему и
самому стало неудобно у них бывать. Витька Каблуков уехал по контракту работать
в Штаты, Игорь Бойко женился на шведке и тоже уехал, а с Артемом получилась
неприятность. Ольга подружилась с его женой, стала часто у них бывать и
рассорила их окончательно, наплела Артему что-то про Алика и его жену, хотя,
видит Бог, никогда он и в мыслях не держал ничего насчет жен своих друзей. В
общем, дружба прервалась. Теперь он оказался совсем один, и все равно она не
может оставить его в покое. Примерно раз в три месяца она подстраивает с ним
встречи или просто звонит на работу и приказным тоном велит ему прийти. Он приходит,
потому что иначе она может явиться на работу и устроить грандиозный скандал,
как уже бывало, когда он работал в другой фирме. Каким-то шестым чувством она
узнает, когда у него появляется знакомая женщина, и любыми путями расстраивает
знакомство. Вот как в прошлом году, когда он стал встречаться со своей бывшей
однокурсницей Леной. Она тоже была в разводе, что такого, если два одиноких
человека станут проводить время вместе, ничего друг другу не обещая и не
загадывая на будущее?
Кто-то их видел из общих знакомых, донесли Ольге, она
подкараулила их на лестнице и наговорила Лене такого! Лена тогда убежала в
ужасе, потому что стыдно было выглядывающих соседей, потом опомнилась, звонила
ему вечером, говорила, что ничему не верит, но он уже не мог с ней видеться,
ему было плохо от стыда и вины за Ольгу.
После того скандала он сломался. Не выдержал, кричал Ольге:
– Что тебе от меня надо, за что ты меня мучаешь?
– Я тебя ненавижу, – последовал спокойный ответ.
– За что? Ведь ты, ты во всем виновата!
– Вот за это самое. – И он понял, что она не врет.
В понедельник с утра матушка позвонила и сказала, что хоть
сегодня и последний день, но она должна два дня выходить из голодовки соками,
поэтому остается у Валентины до среды. Сестра прямо задохнулась от возмущения и
только набрала воздуху, чтобы высказать матушке все, как я нажала на рычаг
телефона.
– Ты что это? – набросилась на меня сестра.
– Оставь ее! Пусть все делает, как полагается, а то еще
заболеет. Продержимся как-нибудь три дня.
– Сама и будешь готовить!
– Ну и буду! А ты тоже хороша – до того мать заездила,
что она уже из дома бежит!
– Что-о?
– Что слышала! Повесила на нее все – уборку, готовку,
стирку, Дашку надо туда-сюда водить, с Лолиткой гулять, мужей бесконечно
меняешь – и все тут. Твой муж, так и обихаживай его сама, никому не подсовывай.
– Она права, – раздался у меня за спиной Славкин
голос.
Черт, как неудобно получилось, я думала, что он давно ушел
на работу, вот и разговорилась.
– Извини, Славик, я ведь не со зла…
– Нормально все. – Но я видела, как он нахмурил
брови.
Они ушли ругаться в свою комнату, а я подхватила Лолиту и
поскорее ретировалась на прогулку. Когда мы с Лолитой вернулись, сестра уже
ускакала на работу, а Славка собирался везти Дарину к своей матери до среды. Та
бабушка хоть и не родная, но Дашку очень любит.
– Не волнуйся, Славик, голодными я вас сегодня не
оставлю, – заискивающе пропела я.
– Не сомневаясь, – буркнул Славка, и они ушли.
Я хозяйственно обследовала холодильник, подсчитала, что надо
купить, решила даже сварить борш, пусть Аньке будет стыдно, и отправилась на
работу в отвратительном настроении.
Не успела я открыть дверь библиотеки, как Зойка уже сказала
кому-то в телефонную трубку:
– Минуточку, вот она как раз идет!
– Нет меня! – рявкнула я, так что Зойка еле-еле
успела прикрыть трубку ладонью.
– Ты что, с ума сошла? Ах, простите, это не она, мне
показалось! Да, будет, но попозже. Уф! – Зойка перевела дух. – Уж
очень настойчивый мужчина тебя добивается.
Максим! Наверняка это он. Некоторые мужчины не выносят,
когда им отказывают, у них просто какой-то спортивный интерес, обязательно надо
затащить женщину в постель. Как это говорится? Легче переспать, чем объяснить,
что не хочешь. Может, и правда? Нет, ни за что. Да пошли они все, Максимы,
Алики… Как хорошо было одной.
– Зойка, меня сегодня нет целый день, что надо, пусть
передадут.
Опять Алик сидел напротив следователя Громовой, которая
что-то писала.
