Тетя Надя сочувственно выслушала речь энтузиаста
общественного питания и попыталась вклиниться:
– Гурген, мне одна знакомая говорила, что ела у вас
что-то очень вкусное, названия она не запомнила, но с томатном соусом. Так вот,
мы тоже хотели бы попробовать…
Гурген при этих словах подпрыгнул чуть не до потолка.
– Томатный соус? Сегодня, понимаешь, понедельник!
– Ну и что, что понедельник?
– Понедельник и пятница – у меня работает сам Джузеппе
Строцци! Великий Джузеппе Стродци! Его все рвут на части. Ему «Белла Леоне»
говорит: «Джузеппе, приходи!» Ему «Доменикос» говорит: «Джузеппе, только к
нам!» А Джузеппе в понедельник и в пятницу вытирает руки, надевает фартук и
приходит к Гургену готовить лазанью. И какую лазанью! Даже в Милане, понимаешь,
такую не подадут. А почему? Потому что он меня уважает. А они говорят –
томатный соус!
Слегка пристыженная, но не сдавшаяся тетя Надя продолжала
гнуть свою линию:
– А моя знакомая у вас как раз в понедельник была и ела
что-то в томатном соусе.
– Не что-то, а спагетти Булоньезе или Молинаре, я сам
их готовлю по другим дням. Очень, между прочим, неплохо готовлю, сам
Джузеппе, – при этом Гурген завел глаза к потолку, – сам Джузеппе ел
и хвалил! Хотел поехать в Италию повысить, понимаешь, квалификацию, но разве
можно ресторан на женщину оставить! Боже меня упаси! Но в понедельник и пятницу
– я пас! Если у плиты стоит Джузеппе Строцци, я умолкаю. Так что спасибо вашей
знакомой за то, что похвалила мои спагетти, и за то, что посоветовала вам
посетить мой ресторан, – Гурген галантно поклонился нам с тетей
Надей, – но она, понимаешь, ошиблась. Она была здесь во вторник или,
понимаешь, в среду, может быть, даже, извините, в четверг, но никак не в
понедельник. Это вам говорит Гурген, и на эти слова можете положиться.
Мы заказали знаменитую лазанью и кофе по-турецки. Лазанья
действительно была сказочной.
– Как бы рецепт узнать? – прошептала мне тетя
Надя. – Так ведь ни за что не скажут, да и дело тут не в рецепте. Ну как,
Маринка, ты все слышала?
– Еще бы, его и на улице все слышали.
– Чувствовала я, что в этой истории с алиби что-то не
так.
– И получается, что они здесь были в другой день, и у
Алика нет алиби. Но почему же его бывшая сначала ни в какую, а потом сломалась
и подтвердила? Что же, она не помнит, в какой день сюда с ним приходила? Не
похоже это на нее. И уж если бы она могла ему жизнь испортить, она бы это
сделала.
– Видимо, у нее в этом деле есть свой интерес, а всю
эту комедию «отказалась-сломалась» они разыграли с Аликом как по нотам.
Понимаешь, если бы она сразу подтвердила: да, были вместе, там-то и там-то, от
сих до сих, это стали бы проверять, не поверили бы сразу – все-таки жена, хоть
и бывшая. А так – явно она хочет бывшему мужу подгадить, алиби не подтверждает
и только под грузом неопровержимых улик сдается. Все очень достоверно.
Следователь все-таки женщина, проявила смекалку, профессиональное чутье – в
буквальном смысле! Унюхала она пятновыводитель и так собой довольна, что в этой
версии ни за что не усомнится. Вроде бы по всему следователь и неглупая
женщина, а попалась на художественной литературе.
– Это еще при чем!
– А при том, что я вспомнила, где аналогичный случай
описан – у Агаты Кристи. Там прямо сказано: хорошей жене вряд ли поверят, а
плохой – всегда. Такова человеческая природа. И если плохую жену вовремя
разоблачить, то все будет тип-топ. Да, ничего не скажешь, умен твой Алик, и старуху
Агату небось в подлиннике читал, а все равно мы его на чистую воду вывели.
Гурген тем временем колдовал над кофе. Ловко захватив каждой
рукой по четыре небольших джезвы, каждая на одну маленькую чашечку, – он
круговыми плавными движениями перемещал их в горячем песке. Я подумала, как
приятно смотреть на человека, который хорошо и с удовольствием делает свое
дело. Любое самое незначительное событие он превращает в искусство.
Гурген собственноручно принес нам кофе, скромно дождался
порции заслуженных похвал и долго повторял, что человек, зашедший к нему в
ресторан хотя бы один раз, не может не стать его постоянным посетителем.
По дороге к метро я хотела поговорить с тетей Надей о том,
что мы выяснили, но она, взглянув на часы и сообразив, что может опоздать к
приходу Сан Саныча с работы, пришла в невменяемое состояние, и говорить с ней
стало невозможно.
– И почему это все замужние женщины, кроме моей
сестрицы, разумеется, так бояться опоздать к приходу мужа?
Как ни спешила тетя Надя, она все же задержалась на минутку.
– А потому, Маринка, что, вот как ты думаешь, для чего
мужчины женятся? Чтобы каждую ночь было с кем постель делить? Это он и так
может получить, жениться необязательно.
– Чтобы детей иметь?
– Ой, ну брось ты, это только особам королевского
происхождения наследники нужны, к тому же у нас с Сашей этот вопрос уже не
стоит. Так вот, женятся мужчины для того, чтобы в пустой дом не приходить, это
самое главное. И если вдуматься, то это такая малость, чего они от нас требуют
– просто пораньше прийти, чтобы когда он в дверь звонит, ему открыли,
улыбнулись, сказали, что давно ждут и соскучились ужасно. Так что не удерживай
меня, – крикнула тетя Надя на бегу и взлетела по ступенькам перехода, как
будто ей семнадцать.
Моя тетка умеет по-новому осветить вопрос, за это ее и
люблю.
Дома я думала об Алике. Его алиби оказалось не просто
фальшивым – оно было ловко, хитро сфальсифицировано. При этой мысли у меня
холодок пробежал по спине. Что же это за человек? Каждый день он казался мне
другим, не таким, как вчера. Я то верила ему, то начинала подозревать во всех
смертных грехах. Кто же он на самом деле – добродушный неуклюжий неудачник или
хитрый расчетливый интриган, или даже убийца? Где его настоящее лицо, а где
маска? Какой Алик настоящий, а какой поддельный? Я не могла найти себе места.
Что же теперь делать? Не пойду же я в милицию и не стану все это рассказывать?
В конце концов, могли и сами все проверить в ресторане у Гургена.
– Маринка, тебя к телефону, – позвала матушка.
– Здравствуй, Марина, это я, Алик. – И замолчал
надолго.
Вот, что называется, не ждали.
– Ты жив? – холодно поинтересовалась я. –
Руки-ноги целы? А голова?
– Да, все в порядке.
– Уж в порядке? Это у вас с супругой такой способ
развлекаться?
– Да нет. Я хотел извиниться за испорченный вечер.
– Ну, почему же, мне все очень понравилось, особенно
мороженое.
Он расстроено замолчал, а мне вдруг безумно захотелось
сказать ему, что я знаю про фальшивое алиби и что напрасно он строит из себя
беспомощного страдальца, похоже, он здорово умеет мстить своим обидчикам.
